Земная кровь

Затем он попал в комнату с широкими окнами, полную солнечного света, вдоль стен ее стояли низкие мраморные скамейки. Над ними в чашеобразных выемках находились вьющиеся зеленые растения, а в полу зияло большое углубление. Роун подошел к самому его краю, и в этот момент послышался щелчок, а в емкости запенилась вода.

Роун радостно рассмеялся, он узнал — это была ванна! Намного больше, чем у Стеллери, в ее апартаментах на корабле. Он с готовностью содрал с себя заношенную, пахнущую потом рубаху, внезапно почувствовав, какой он грязный.

С наслаждением Роун забрался под поток мыльной воды и принялся тщательно себя тереть мочалкой. В черную воронку ванны выносилась грязь и чешуйки омертвевшей кожи, а чистая вода, не переставая, лилась из крана. Около часа Роун нежился в ванне, наблюдая за плывущими облаками и голубым небом в окне, и удивлялся мягкому рисунку земных растений, склонившихся над водой.

Он с тоской думал о Стеллери и о том, как они могли бы сейчас вместе поплескаться в воде, а потом выскочить в сад, чтобы в траве наслаждаться любовью. Они жили бы здесь вечно, в этом очаровательном месте, где нет жестокости, чужих голосов, уродливых, искаженных злобой лиц. Где никто не станет его ненавидеть, презирать или завидовать его земному происхождению.

Но Стеллери больше не было, остались только воспоминания, временами переполнявшие его.

За панелью из цветного стекла Роун обнаружил красивую, скромно украшенную одежду из тонкотканого пружинящего и одновременно обволакивающего материала. Это было серебристое трико. Прохладное на ощупь, оно прекрасно облегало его фигуру. Затем Роун надел короткий, отороченный шелком и расшитый золотом алый жакет, мягкий изнутри, но жесткий снаружи. Нашел ботинки, мягкие, словно перчатки, но замечательно защищавшие ноги без помощи тяжелых подошв и каблуков. Вот это он и выбрал из множества других привлекательных вещей, вроде белых шортов и маек, коротких полотняных ботинок, которые, правда, были уж слишком тонки, чтоб использовать их для ходьбы.

И еще одну вещь взял Роун — великолепную массивную бляху на золотой цепочке с гравировкой «Зем. Имп». Она висела у него на шее и там, где касалась груди, между краями алого жакета, согревала его, словно живое оберегающее существо.

Вот теперь я выгляжу как настоящий землянин, подумал Роун, разглядывая себя в гигантском зеркале на двери ванной. Дорогой металл сверкал на его загорелой груди, свежевымытые волосы рассыпались темно-рыжими локонами надо лбом. Интересно, подумал Роун, земная женщина посчитала бы меня красивым? О Боже, как давно у него не было женщины!

Роун застегнул свой старый металлический пояс, еще и теперь уверенный в том, что он оберегает его и приносит удачу.

Он неохотно поднял бластер Марк-XXX, который здесь казался совершенно неуместным, засунул его за пояс. Затем Роун вернулся по тихим коридорам вниз, через резонирующий зал, на широкую террасу.

Далеко в небе заходящее солнце догорало оранжевым заревом, отражаясь на башнях города, в котором Генри Дред рыскал сейчас со своей шайкой головорезов в поисках добычи. Сколько грязи и порока наводнило Вселенную! Здесь всего этого словно не существовало; и Роуну так не хотелось к этому возвращаться.

Он быстро пошел по тропинке от дома, поскольку оставалось совсем мало времени — наступала ночь. Вероятно, он сумел посмотреть большую часть парка. Еще один поворот… И Роун замер… Отражаясь в круглом зеркале водоема, среди нежных фиолетовых цветов, стояла человеческая женщина. У плеча она держала чуть наклоненный кувшин с длинным горлышком, из которого лилась вода. Искрясь и играя в оранжевых лучах заходящего солнца, вода тонкой струйкой стекала по ее тонкой шее, между приподнятых грудей, по грациозной линии чуть склоненного тела прямо в водоем.

— О, пожалуйста… — начал было Роун, но запнулся и замолчал.

Он понял, что это — статуя, загадочно улыбавшаяся своей каменной улыбкой только ей известным мечтам и тайнам.

Роун коснулся легкой выпуклости мраморной щеки. И в ту же секунду услышал издалека донесшийся яростный треск оружия. Затем одиночный выстрел — из ружья.

Не желая больше с этим соприкасаться, Роун бросился бежать по извилистым тропинкам, через центр парка, открытую лужайку, затем по рощице, где уже господствовала ночь. Потом стал карабкаться вверх по ограде, цепляясь крепкими руками за виноградные лозы.

Ружье трещало, не замолкая. Послышался крик. С верхотуры Роун огляделся. На фоне оранжево-бордового неба четкими силуэтами вырисовывались башенки; улицы словно нырнули под покрывало фиолетовых теней. И в этой темноте Роун уловил едва слышный шорох под деревом. Он присмотрелся и заметил чье-то лицо, белым пятном повернутое в его сторону, и в зубах блеснувший нож.

Затем послышалось отвратительное шипение, что-то ударило в черепицу, отколов от нее весомый кусок, потом снова шипение и… пытавшаяся взобраться на дерево фигура грохнулась на землю.