Земное притяжение любви. Сборник

Вхожу в раскрытые настежь двери кузницы. Горн пышет жаром, пылают красновато-лиловые угли. Вижу сосредоточенные лица кузнецов. Они увлечены работой – отковывают красную полоску металла. Под их точными ударами она обретает форму детали. Прошу одного из кузнецов:

– Откуй мне подкову на счастье. Мастер кузнечного дела дружелюбно улыбается, и я слышу в ответ:

– Запомни, каждый человек – кузнец своего счастья. Я благодарно киваю и выхожу на простор. Запрокидываю голову вверх, где, разрезая лучи солнца, парят гордые и сильные птицы. Наверное, для счастья нужны доброе сердце и сильные крылья.

СЕРЕБРИТСЯ КОВЫЛЬ

Вдоль откосов железнодорожного полотна, натянуты, как струны стальных рельсов, столько долгих лет живет в полосе отчуждения не тронутая плугом земля. Ранней весной, едва сойдет снег, зарождаются, а летом благоухают, раскинувшись пестрым ковром, цветы и травы.

Осенью полыхают багряно-желтым костром, сгорая, чтобы со звоном капели возродиться вновь. Извечный круговорот жизни, подобный восходу и закату солнца. Но всегда неповторим, ярок, многолик и неожиданно радостен…

И снова ясноликий июнь бредет по проселкам и травам. В открытые окна вагона поезда-тихохода на участке от Семи Колодезей до Керчи ветер приносит пряные запахи степи. В пологие склоны косогора вросли, словно разбросанные рукой Геракла, мшисто-зеленоватые и серые камни. Они похожи на овечью отару, прилегшую отдохнуть. И вдруг впереди… Озеро? Нет, не озеро – засеребрилась поляна. Ковыль – верный спутник степи – низко стелется, блестящей ртутью растекается по земле. Ветер словно гребенкой приглаживает струящиеся нити. Все другие травы и цветы отступили перед ковылем, не дерзнув яркими красками нарушить его разлив. И поэтому поляна светится, как зеркало озера, окаймленного разнотравьем. Ветер ласкает седые пряди.

То там, то здесь, словно исполняя танец маленьких лебедей, рассыпались на лугу хрупкие ромашки – балерины. Плетется, цепляясь усиками за колючие ветки шиповника с лиловыми цветками, розовый душистый горошек. Вижу, как пчеловод обкашивает траву в зарослях дикой смородины и шиповника. Трава веером рассыпается под узким лезвием косы.

Возле коновязи у белопенной акации, утонув оглоблями в траве, приткнулась двуколка с намотанной на втулки колес травой. Чуть поодаль пасется лошадь, рядом, вскидывая тонкие ноги, резвится красногрудый жеребенок. Редкая для нынешнего индустриального времени картина, хотя нет худа без добра. Из-за изношенности машин, тракторов и комбайнов и отсутствия средств на приобретение новой техники и горючего, крестьяне все чаще обзаводятся гужевым транспортом.

Лошадь на подворье фермеров, крестьян нынче не является большой редкостью. В одном селе, мне сказывали земляки, живут несколько осликов – трудяг. Так один из них горластый Орфей раньше петухов устраивает односельчанам утреннюю побудку своим громким, как Иерихонская труба, голосом. Любители поспать ворчат на хозяина парнокопытных, но ослу не прикажешь, у него свой режим.

Наблюдая за сельскими ребятишками, оседлавшими скакунов, с теплотой в сердце вспоминаю ту далекую пору, когда с ровесниками верхом на конях уходили в ночное. В углях костра пекли картошку. Очарованные тишиной, стрекотом кузнечиков, замирали под высоким звездным небом. Тогда на полевой дороге легко было отыскать подкову на счастье.

Ощущение первозданности природы, загадочности и волшебства… Многим нынешним детям, подросткам это чувство неведомо. Чаще всего они видят пейзажи из окон вагона, автобуса или легковушки. А хорошо бы пробежаться по траве и ощутить животворящий ток земли, ласковость ее шершавых, пахнущих цветами и травой ладоней. Серебрится ковыль. Радует взор, согревает сердце.

У ТИХОЙ ЗАВОДИ

Светлое око в зеленом обрамлении, шелестящего на ветру камыша. Таким с высоты птичьего полета видится озерко в микрорайоне Марат. В нем отражены и бело-мраморные каравеллы облаков, и розовость рассвета, и алый полог заката. Стайка вездесущих мальчишек расположилась с удочками на берегу. С десяток глаз напряженно следят за поплавками. Хитер карась, норовит с наживкой уйти в камыши. Не один зазевавшийся рыболов потерял крючки, вонзившиеся в упругие стебли. А вот и удача – мальчишка ловко вскинул удилище. На леске блеснул золотисто-оранжевый карась. Сколько восторга в ребячьих глазах!

Двое других пацанов, забравшись на деревянный плот, гребут к середине озера в надежде, что где глубже, там и рыба крупнее. Путь им пересекла выплывшая из камышей дикая утка с маленьким выводком и тут же, почуяв опасность, спряталась у противоположного берега.

Вблизи закачались в зеленоватой воде упругие стебли. Это прилетела тонкоклювая камышовка. Глядит на рыболовов, кося бусинку глаза, готовая вот-вот вспорхнуть.Медленно, как песок в часах, течет время. Неподвижно зеркало воды . Угасла теплая летняя заря, и как будто приблизилась причудливым силуэтом Митридатская гряда.

Последний рыбак, лишь потому, что уже не различим поплавок, покидает берег. А в озере светляками проклюнулись звезды.

ИВУШКА ПЛАКУЧАЯ