Земной Круг. Море Осколков

— Наш корабль прозывается «Черный пес», и мы идем вверх по Запретной из Первогорода!

— А наш — «Южный ветер», и мы пришли вниз по Священной из Ройстока! — проорал в ответ Ярви.

— Ну и как там на верхних волоках?

— Тащившим пришлось нелегко!

И Ярви поднял свою покалеченную руку.

— Но я жив остался, как видишь!

Капитан встречного корабля расхохотался:

— Вождь трудится вместе с воинами, но не наравне с ними — иначе кто ж его станет уважать? Можем ли мы подойти ближе?

— Можете! Но знайте, что мы хорошо вооружены!

— В здешних краях надо опасаться тех, кто не вооружен…

И капитан отмахнул команде — команда, кстати, у него была как на подбор: все как один здоровенные, покрытые шрамами бородатые мужики в серебряных браслетах. Они быстренько подогнали «Черного пса» на стремнину и пристроились рядом с «Южным ветром», нос к корме.

И тут капитан «Пса» вдруг весело расхохотался:

— А что это за старый ублюдок у тебя там на кормовом весле обретается? Это ж Ральф Поганец, чтоб мне провалиться! Я ж думал, ты помер — и даже обрадовался!

Ральф хрипло расхохотался в ответ:

— Провались — и поглубже, Дженнер Синий! Я ж думал, ты помер, и даже кружечку опрокинул по этому поводу!

— Ральф Поганец?.. — тихо переспросила Колючка.

— Давно это было, — и старый кормчий отмахнулся, опуская огромный лук. — Люди с возрастом меняются, и вот уж и поганец не поганец…

С «Черного пса» перебросили носовой конец и, несмотря на пару сцепившихся весел и осыпавший их град проклятий, команды сумели подтянуть корабли друг к другу. Дженнер Синий перегнулся через борт и радостно схватил Ральфа за руку. Тот просиял в ответ.

Колючка не улыбалась. Руку она по-прежнему держала на рукояти отцовского меча.

— Нас же Хальстам молодой в такую задницу загнал! Как ты выбрался? — удивился Ральф.

Дженнер стащил с головы шлем и кинул его своим людям. И поскреб в редких седых волосах:

— Стыдно сказать, но я сиганул в объятья Матушки Море. И выплыл.

— Тебе всегда в бою везло…

— Ну, стрелу в жопу я получил. Какая удача, что парень я худощавый, а задница у меня толстая — рана вышла плевая. Так что я посчитал, что со стрелой мне свезло — иначе ходить бы мне в рабском ошейнике…

Ральф осторожно потрогал шею, и Колючка вдруг заметила у него под бородой шрамы, которых не замечала раньше.

— А мне не повезло. Но благодаря отцу Ярви я теперь снова свободный человек.

— Отец Ярви? — Дженнер вытаращился от удивления. — Служитель Гетланда? Тот, что был сыном Золотой королевы Лайтлин?

— Он самый, — сказал Ярви.

И он как раз шел к корме, лавируя между рундуками.

— Ну это… это… большая честь для меня! Слыхал я, что вы человек хитрый и коварный, и нет вам в этом равных! — Тут брови Дженнера Синего поползли вверх. — А что, у вас теперь бабы на веслах сидят?

— Если хорошо гребут, то почему бы и нет? — отозвался Ральф.

— А что у тебя с волосами-то, милая?

— Да пошел ты, — прорычала Колючка. — Вот что!

— О, она у нас свирепая! Ты на весло не смотри, она мужика пополам порвать может!

— Причем с удовольствием! — подтвердила весьма польщенная Колючка.

Дженнер оскалил желтые редкие зубы:

— Будь я лет на десять моложе, бросился б в бой, но с возрастом, увы, начинаешь осторожничать…

— Чем меньше у тебя времени осталось, тем меньше хочется этим остатком рисковать, — подтвердил Ральф.

— Чистая правда, — и Дженнер покачал головой. — Надо же, из-за Последней двери вернулся Ральф Поганец, девки на веслах сидят и вообще боги знают что творится! Странные времена настали!

— А какие времена не странные? — усмехнулся отец Ярви.

— И это тоже — чистая правда! — И Дженнер Синий покосился из-под руки на солнце в сероватой дымке. — А дело-то к обеду идет. А может, сойдем на берег да и поговорим о том о сем, новостями обменяемся?

— Новостями обменяемся — это ты так выпить предлагаешь? — засмеялся Ральф.

— О да! Я предлагаю выпить — и не по маленькой!

* * *

И они причалили в излучине реки, встали лагерем на взгорке, который удобно было бы в случае чего защищать, выставили много стражи и разложили большой костер. Пламя все время сдувало степным ветром, над водой летели искры и пепел. Команды притащили по бочонку эля, и все стали петь, и пели много и долго, и чем дальше, тем больше орали дурниной, и рассказывали истории одна невероятней другой, и шумно веселились. И кто-то особо умный налил Коллу пива, и тот его распробовал, а потом долго блевал и упал спать, а матушка его весьма сердилась, а все над ней хохотали.

А вот Колючка не веселилась. Она вообще не любила веселиться, если честно. А тут… все вроде улыбались, но мечи держали под рукой. А еще у костра сидели мужики, которые вообще не смеялись — прям как она. А один, кормчий «Черного пса», которого звали Гнутым, лысоватый и с седой прядью, и вовсе сидел сыч сычом и всем видом выказывал ненависть к человечеству. А когда чужой кормчий пошел отлить к реке, Колючка приметила, каким внимательным взглядом Гнутый обвел груз «Южного ветра» и как долго разглядывал окованный железом сундук отца Ярви.

— Не нравится мне его морда, — шепнула она Бранду.

Тот поглядел на нее поверх стакана: