Земные наши заботы

возрастающих потребностей».

Однако не то плохо, что приглашаем его всюду — такое внимание человеку

тоже нужно. Плохо другое... До поездки в деревню Мальцево я думал: там

каждый школьник наверняка юный опытник, увлеченный исследователь природы.

Там от мала до велика живут какой-то особой жизнью — ведь они (позавидовать

можно!) живут рядом с человеком, имя которого, дела которого войдут в

золотой фонд нации и государства нашего, войдут в историю развития

отечественного земледелия.

Но походил я по деревне, в школу заглянул — и поразился: ну никакого, ни

малейшего интереса к деятельности своего великого земляка. Не принимают

никакого участия ни на опытных делянках, где новые пшеницы Мальцевы

выхаживают, ни на селекционной станции не бывают (за исключением редких

экскурсий). Даже на пришкольном участке не ведут никакой опытной работы.

Поразительно: школа, из окон которой виден и дом Мальцева, и опытная

станция, не имеет никаких связующих нитей ни с этим домом, ни со станцией.

Великое, свершаясь рядом, не вызывает никакого отклика в юных душах. Не

спрашивайте у школьников (взрослые тоже не скажут), чем велик ученый

Мальцев. Они знают только прославленного колхозника Мальцева, с которым

каждый день (каждый день!) на деревенской улице встречаются. Но им и в

голову не приходит, что даже одной такой встречи достаточно, чтобы вся жизнь

обрела какой-то иной смысл, чтобы когда-нибудь с полным правом мог сказать:

истины искать, природу исследовать я учился у Терентия Семеновича

Мальцева...

Однако не за этим ли едут и едут к нему школьники издалека? Подойдут к

дому, стоят и робко ждут, не решаясь взяться за железную щеколду, чтобы

калитку открыть и во двор заглянуть. Увидит их Терентий Семенович, выйдет,

не принаряживаясь, за калитку, сядет вместе с ребятишками на бревнышки перед

домом. — патриарх наш и юное племя, — и потечет неспешная беседа, беседа

всегда вполне серьезная, но и доступная ребятам. Умеет Мальцев говорить на

волнующие его темы и с учеными, и со школьниками. На самые неожиданные

вопросы отвечает.

— Дедушка Терентий Семенович, а вам трудно работать? — спросила его одна

из маленьких школьниц, приехавших всем классом «в гости к дедушке Мальцеву».

Подобный вопрос, показалось мне, застал великого российского земледельца

врасплох. Терентий Семенович развел руки, улыбнулся, погладил девочку по

голове, потом сказал:

— Как и тебе учиться. Если лень одолеет или уроки запустишь, то трудно.

Правда?.. Вот. А когда себе не даешь поблажки, то ничего, все получается,

все ладится — и человеку тогда легко и весело, любое трудное дело тогда не в

тягость...

Слушал я его и ждал, что он в подтверждение приведет вот эти слова

Садриддина Айни: «Если б лентяи знали, как работа, утомляя тело, веселит

душу!» Нет, не привел, хоть и зачитывал мне их совсем недавно. Не любит он

подкреплять слова свои цитатами, не любит украшать себя чужими мыслями.

Не сказал, умолчал и о том, что за всю свою жизнь он ни разу не

попросился в отпуск, чтобы отдохнуть от трудного своего дела. Ни разу не

отпустило оно его на какой-нибудь ближний или дальний курорт, хотя путевку

ему конечно же дали бы в любое время.

В одну из встреч с Мальцевым я при каждом удобном случае напоминал ему о

статье, которую он готовил для журнала. Знал, что она давно написана, но

что-то в ней еще не нравилось ему, и поэтому держал, не давал ее, но и

доработать не торопился. Терентий Семенович выслушивал меня, но

отмалчивался, а потом признался:

— Мне всегда больше хотелось самому учиться, а не других учить. Сейчас,

как ни странно, это желание и вовсе одолевает меня. Наверно, упущенное

наверстать хочется. Ведь я много еще не знаю, а знать хочется. Хочется ответ

в книгах найти, мнение умного человека услышать. — И добавил: — Разве мало

над тем мы сегодня задумываемся?..

Каждую свободную минуту Мальцев берет в руки книгу. Берет с надеждой

отыскать в творениях мыслителей «вечных истин, сокрытых в массе

заблуждений».

Думается мне, так он смотрит и на природу — как на великую книгу. Она

раскрыта перед каждым человеком, но прочитать, понять ее дано лишь пытливым,

жаждущим истин, как бы ни были они от нас скрыты.

В сочинениях Писарева, к которым Мальцев обращается особенно часто, есть

вот какие строчки, они подчеркнуты:

«Польза, которую я приношу обществу, а следовательно, и самому себе,

будет тем значительнее, чем успешнее идет моя работа; а работа моя пойдет

тем успешнее, чем основательнее я изучил свое ремесло. Общество видит и