Земные праздники

По уходящей в иное привычке заполняю календарик
на год, о котором известно, что он настал вчера:
дни рождения – колкие звёздочки, другие – крестики
недоуменные, как и положено в генеалогии…
А в этом небе разъянварском всё гуще крестиков
хрустящих, всё меньше наших зябких звёзд.
И что за номер – две тыщи десять, и что за век –
двадцать один? Я ничего о них не знаю, они, увы,
не вспомнили меня. Летят и лгут зелёные снега
в чужом окне внекалендарно, в сиренях рвутся
соловьи, столь склонные к инфаркту, дорогу пеплом
стелет осень, смывает лес июльский ветер, набухли
в водорослях степи, ушли в песок
и глину города.

Пролетая вслед за ланью через речку Лимпопо

,с новым годом номер ноль поимённо поздравляю,
заполняя тощий календарик на послезавтрашние
позавчера, на все века, что канули в грядущем
в этом худом и нечаянном мире, меж явью снов
и снами яви, где пахнет звёздами, тоской вещей,
земляникой и крепким чаем, пока не сбудется
речённое иль не забудется пока по восходящей
в пустое привычке, что свыше нам, конечно же,
дана. Несомненно лишь одно, прошлогоднейших
снегов никомуненужность, и стелется за облачком
почившая мечта, как тот старинный хор про
скуку, нежность, лето, урожай и
ниначтонепохожесть.

2010

Диптих февраля

I

Из пустоты я извлекаю себя, вставляя
нехотя в подрамник утра,
в порожний полдень и вечер, тающий
в теснинах полой ночи.
Как все, бестрепетно я утекаю сквозь
собственные пальцы
в песок иль в снег, и дышит мне в затылок
безбрежное-безбожное-
безглазое ничто из полости развоплощений,
и след бы чем-нибудь
забыться, да жаль, не вспомнить ничего,
да жаль, не жаль уж
никого. Ах, полноте, пустое… Тогда я
за

руку беру себяи вывожу прилежно жить, укладываю
спать и кофием опять
пою в положенный неверный час, когда
целуют в губы пустоту
и улыбаются, уставившись куда-то, чему
неведомо, неведомо кому.

II

Какая боль и грусть – в надежде

Ещё одну весну узнать!

Бунин

Я иду февральскими снегами
по обратным невзрослым
следам. Я читаю неспешный
роман о великой истлевшей
певице, посетившей в карете
возврата сей в беспамятство
втоптанный мир. Скоро будет
весна, скоро будет всегда, и
голодный тот лебедь на Эльбе
вынет вовремя лирную выю
из опрокинутой в небо воды,
и расплывутся по заводям
утки тихими парами, оборвав
нищий гвалт под кряжистыми
зимними мостами. А пока
февральскими снегами я бреду
по обратным следам и читаю
невзрослую книгу о том,
чего, о том, кого,
о том, во что –
увы и ах.

2010

Апрельские рифмы