Зенит

Алиса же сначала заговорщицки подняла на нас глаза, смерила Славу двумя своими голубыми сканерами и бросила ему сухое «прив». Всем своим видом она показывала, что не обращает на нас внимания, уткнувшись носом в свой телефон, но я знала эту женщину, она такой возможности ни за что не упустит. Каждое наше слово будет проанализировано, как на каком-то собеседовании.

– Ну как тебе комикс? – спросил Слава, теребя уголок моей тетради.

– Прости, но я так и не дочитала его, – извиняющимся голосом пролепетала я.

– Ах, да? Не дочитала. Ну, ладно. Хочешь вернуть? – когда он говорил в его голосе все больше и больше проступали нотки обиды. Он пытался их скрыть, но даже Алиса должна была заметить, что он расстроен.

– Нет, пожалуй, я все-таки добью его. Могу я вернуть его в конце недели?

Признаться честно, у меня уже не было никакого желания листать этот комикс, но из тёплых чувств к этому странному парню, мне хотелось все-таки узнать, что там было дальше, чтобы Славе было с кем его обсудить. Тем более то количество литературы что я прочитала, даёт мне право оценивать произведения, хоть я и никогда раньше не притрагивалась к книжкам с картинками.

– Да, можешь, – расправил плечи Слава и улыбнулся.

Долговязый парнишка поднялся со стула и удалился к своей парте, доставать из рюкзака, где я уверена ничего нужного для уроков почти нет потому, что он как обычно стал спрашивать у класса ручку, свои изрисованные героями его комиксов тетради.

Не успел Слава опуститься на свой стул, как мне тут же в ухо залетел возбуждённый голос Алисы:

– Если вы не встречаетесь, то ты ему определённо нравишься!

– Мы не встречаемся, я же уже говорила тебе об этом и мне не хочется думать о том, что я ему нравлюсь. Ты разве не слышала, что у него уже есть девушка?

– Нет, не слышала. Если бы наш город не был таким крохотным, где все обо всех всё знают, навряд ли бы я даже была уверена, что его не с какой-нибудь Альфа-Центавры к нам закинуло.

– Или они даже расстались.

– Вот он и решил к тебе подкатить.

– Я не хочу об этом говорить. – Сквозь зубы процедила я.

– Хорошо, как хочешь. Не хочешь говорить – не будем. Это же моя роль всегда все тебе рассказывать. А ты, недоверчивая моя, просто слушаешь и киваешь, ничего не открывая взамен.

– Ох, давай ещё обидимся друг на друга, – возмутилась я. – Тем более тебя никто за язык не тянет, что-то мне рассказывать. Ты сама первая начинаешь свои рассказы, не успев спросить, как у меня дела.

– Ах вот оно как, – покраснела Алиса. – Значит ты делаешь мне одолжение выслушивая мои истории и волнения? Между прочим, я всегда интересуюсь, как у тебя дела.

– Так между делом. – Косо усмехнулась я.

Наши голоса стали повышаться и это становилось сложно скрывать от остального класса и преподавателя ждущего звонка призывающего к началу урока. Но нам было все равно.

– Так, Романова и Волкова, вы не успели и одного урока просидеть после каникул и уже лаетесь? – повысил голос учитель.

– Простите, – в один голос произнесли мы.

И это было последним, что мы произнесли за весь урок. Алиса была погружена в свои мысли, возможно рассказывая уже сама себе все, что там у неё произошло, а я просто наслаждалась тишиной.

Домой после уроков я летела стрелой. Летала, как ракета, пытающаяся вырваться из атмосферы потому, что в конце последнего урока во мне что-то снова щёлкнуло и я вспомнила Елизара. Я была готова разрыдаться прямо на уроке, но стиснув зубы, держала все внутри. В горле встал тяжёлый ком и глаза будто стали влажными, но я не имела права показать свои чувства прямо во время урока, тем более Алиса теперь сидела с Инессой, которая то и дело бросала в мою сторону хищнический взгляд.

В конце последнего урока я поймала себя на постыдном деле, когда незаметно для себя снова скрытно на цыпочках пробралась на страницу Елизара. Я даже не осознала, когда включила интернет и, спрятав телефон под тетрадью, зашла к нему. Снова зашла на страницу Елизара, которого всем сердцем теперь ненавидела. Мне обидно, что я нигде не могу скрыться от него. Мне стыдно за мою слабость, которая, пользуясь моей рассеянностью, то и дело прокрадывается к нему, страшась, что он каким-то магическим образом может меня отследить.

Он писал мне. Писал на выходных несколько раз, но я даже не стала открывать переписку, чтобы он не получил заветных двух галочек о прочтении сообщений. Мне хотелось сделать ему больно. Хотелось всем своим видом показать, что я не хочу его видеть, слышать и читать. Хотелось сделать ему больно. Так же больно, как мне.

Дома никого не было, родители ещё не скоро вернутся с работы. Я кричала. Громко рыдала и проклинала все на свете. Бросала самые страшные проклятия в то прошлое, когда я побежала за ним. Когда кончились силы, я просто всхлипывала на полу своей комнаты. Обессиленная я даже не могла сообразить сколько лежу на полу, но день ещё был серым. Не знаю, как люди справляются с расставанием и таким предательством. Будь я смелее, наверное, обратилась бы к кому-нибудь, но я никому не хочу доверять этой тайны о себе.

Так холодно и одиноко.