Зенит Красной Звезды

И почему мне кажется, что ей по барабану и концерт, и сама группа…? И вряд ли ей это «интерее-есно». По-моему это просто желание провести со мной вечер и побыть рядом. Ну, так я же и не против совсем. У этого спонтанного культпохода может потом нарисоваться очень даже интересное продолжение… Я задумчиво смотрю на Альку, блузка расстегнута на две пуговки, виден кусочек белого бюстгальтера облегающего высокую грудь. Вот же… еще одна провокаторша на мою голову…

* * *

Первая тренировка после возвращения из США проходит скомкано. Лехи нет (бережет руку), боксеры вокруг все незнакомые. Вниманием я, конечно, не обделен, но после часа упражнений, быстро свертываюсь и бегу в душ. Из кабинета тренера, который оккупировал Киселев, заполняющий какие-то документы, вызываю «Волгу» из гаража МВД.

Спустя сорок пять минут я уже мчусь в Сокольники. Концерт «Аквариума» будет сегодня проходить в очень интересном месте — ДК им. Русакова на Стромынке — признанном шедевре эпохи конструктивизма. В моем времени здесь давно уже царствует Виктюк, проведена отличная реставрация и творение гениального Мельникова признанно памятником советской архитектуры и наследием ЮНЕСКО. Сейчас же, в 79-м году на авангардное здание в виде огромной шестеренки больно смотреть. Даже в сумерках заметна облупившаяся краска на фасаде, старые оконные проемы с треснутыми стеклами, и какой-то общий обшарпанный вид здания. На входе стоит толпа молодежи, жаждущая попасть вовнутрь. Ни афиш, ни даже объявлений на дверях.

Мы встречаемся с Колей и Альдоной подальше от толпы. Альдона сегодня одета «по-простому»: узкие темные джинсы заправлены в высокие казаки, купленные в Америке, короткая куртка из дубленой овчины и длинный вязаный шарф ярко алого цвета. Со светлыми волосами — убойное сочетание!

Толпа нас узнает с опозданием. Мы быстро протискиваемся ко входу, Завадский приветливо кивает патлатым парням у дверей и только тогда вокруг начинаются выкрики «Это же Селезнев!».

Внутри здания тускло горит несколько светильников, интерьер разглядеть в их свете невозможно, к тому же мы сразу спускаемся по довольно крутой лестнице в нижний зал и уже там осматриваемся.

Зал средних размеров, кресла со старой потертой обшивкой, сцена с белым экраном на задней стене — все, как в обычном доме культуре. На всем здесь налет времени и ветхости, лучшие годы этого здания давно позади. Места в зале публика занимает произвольно, билеты сданы на входе, и самые шустрые зрители уже плотно оккупировали ближние к сцене ряды. Завадский успокаивает нас — в этом зале лучше сидеть подальше от сцены, а то оглохнешь рядом с колонками. Находит подходящие места в перекрытом секторе «для своих», усаживает нас, а сам отправляется за сцену к друзьям. Мы расстегиваем верхнюю одежду, но не раздеваемся. Похоже, тут так принято. Зал на глазах заполняется людьми, на сцене суетятся какие-то парни, расставляя и налаживая аппаратуру. Публика сгорает от нетерпения, но ведет себя прилично. Правда, в зале очень шумно. Что и не мудрено — здесь исключительно молодежь, в основном студенческого возраста. Взрослого поколения нет вообще. Как рассказал нам Завадский, билеты нелегально распространяются в институтах, техникумах и ПТУ, реже в школах. Продают билеты молодые люди, которые имеют с этого заработок. В зависимости от группы и места проведения концерта цена билета колеблется от рубля до трех. Билет — это зачастую картонка или бумажка в виде приглашения на молодежный вечер отдыха. Ни цены, ни указания места проведения этого «вечера» — все сообщается на словах. Обман случается, но крайне редко, в основном, когда неожиданно переносится место концерта, а распространители билетов не успевают об этом предупредить покупателей.

Наконец, Завадский возвращается из-за кулис, и вскоре концерт с большим опозданием, но начинается. Ну, что сказать… не любил я никогда Гребенщикова, и видимо никогда уже не полюблю. Но надо отдать должное — публика затаив дыхание, слушала питерскую группу. Очень многозначительные, но непонятные тексты, и такой же многозначительный и загадочный Борис на сцене. Длинные волосы, повязка на голове, широкая простая рубаха — он в образе то ли хиппи, то ли мессии. Некоторые в зале подпевают ему, хотя пением это можно назвать с большой натяжкой — Борис скорее пафосно декламирует вибрирующим голосом свои замудреные тексты. Мне с высоты моих прожитых лет, немного смешно смотреть на все эти странные понты, и я тихо посмеиваюсь про себя, но… «пипл хавает», и при этом, кажется, доволен до соплей. Помнится, читал где-то, что на одном из конкурсов Борис своим эпатажем довел жюри до белого каления — они в полном составе встали и покинули зал. А Гребенщикова за это потом исключили из комсомола. Не удивительно…