Зенит Красной Звезды

На том и расстались. Ну, а наверху меня уже поджидала Альдона, моя боевая подруга! Не сговариваясь, мы отправились сразу в кабинет, проводить испытания дивана. Диван оказался удобным, а моя Снежная Королева очень темпераментной…С каждым разом она все больше входила во вкус, доводя меня до финала ничуть не хуже Веры или Анны. Ох, черт…завтра же в Москву из Тольятти возвращается Анна… Мысль о соблазнительной итальянке, с которой нам так и не удалось пообщаться наедине, подстегнула мое не в меру живое воображение и я снова потянулся к Альдоне, завершая наш короткий «антракт». Ловко перевернул Альку на живот, искушающе провел губами по выступающим позвонкам ее спины и прикусил нежную кожу шеи. Девушка приглушенно застонала от удовольствия…

* * *

Одна из самых знаменитых тюрем России — Лефортово — расположена почти в центре Москвы. Но найти ее совсем не просто. С улицы огромное здание прикрывает жилой дом, а к колючей проволоке над стенами народ у нас давно привык. Леха подъехал прямо к желтому К-образому строению. Припарковался у входа. Из будки при воротах сразу вышел охранник в форменной шинели. Сквозь стекло узнал меня в лицо, удивленно покачал головой глядя на «Мерседес», но тем не менее повелительно махнул «мамонту» рукой.

— Суки — выругался Леха, но сдал назад — Вить, я тут буду до упора тебя ждать. Если что — пойду на таран

— Таранов нам не нужно — я отстегнул ремень безопасности и открыл дверь — Если через пару часов меня не будет — звони в приемную Щелокова. Но думаю, все будет хорошо

У проходной меня уже ждал Лунц. Адвокат держал в руках темно-синюю спортивную сумку.

— Что у вас там, Марк Яковлевич? — поинтересовался я

— Черный индийский чай, сигареты, печенье, белье — ответил Лунц, нажимая кнопку звонка.

— Какие сигареты?? У него инфаркт был!

— Для сокамерников — пояснил мне Лунц, еще раз нажимая на кнопку

Дверь, наконец, открылась и мы зашли в небольшой коридор, который был разделен решетками на несколько помещений. В первом стояло несколько стульев и облезлый стол. На столе лежали бланки. Лунц поставил сумку на стул и принялся заполнять документ собственной ручкой. Это были бланки свидания. Я тем временем рассматривал плакаты на стенах, в которых рассказывалось что можно, а что нельзя класть в передачи.

— Нам еще повезло — произнес Лун, аккуратно выписывая буквы — В понедельник свиданий нет, но нам почему-то разрешили. В другие дни — тут битком людей, очереди по три-четыре часа…

Оба бланка, свое удостоверение адвоката и мое свидетельство о рождении, он протянул в маленькое окошко. Спустя минут двадцать из дверей вышла пара комитетчиков в стандартной зеленой форме. Мужчины провели нас длинным переходом в обшарпанный кабинет, где мы сняли верхнюю одежду. Там же нас молча обыскали и перетряхнули всю сумку. Каждый пакет был вскрыт, одежда прощупана, чай пересыпан в бумажные кульки. Распотрошили даже пачки с сигаретами. Лекарства отобрали («не положено»).

Молодой охранник повел нас по блеклым петляющим коридорам и лестницам наверх. Я заметил, что между этажами нет бетонных перекрытий, только натянуты металлические сетки. Если встать в центре тюрьмы, где сходятся лучи, то видишь все коридоры снизу доверху. По ходу движения комитетчик проводил огромным ключом по решеткам, создавая странный лязгающий шум.

— Чтобы подследственные не встречались на конвое — на ухо прошептал мне Лунц

Я шел по этим коридорам и не мог поверить, что еще две недели назад я гулял по Таймс-сквер, а месяц назад ужинал в итальянском ресторане с видом на Лазурный берег.

Нас привели в еще одну комнату с несколькими столами и тут же внутрь с противоположной стороны завели Клаймича. Григорий Давыдович шел, шаркая, опустив голову вниз. Лицо его казалось осунувшимся, под глазами залегли темные круги. Увидев нас, директор оживился и даже сделал пару шагов вперед. Но конвой его взял за локти и усадил за стол. Туда же с другой стороны подтащили стулья и мы.

— Ничего не передавать, друг друга не касаться, разговоры только на бытовые темы — быстрым речитативом проговорил один из конвоиров — Я слежу

— Григорий Давыдович как вы? — я с трудом сдерживал слезы, глядя на директора, обряженного в серую тюремную пижаму

— Лучше, Витенька, уже лучше — с трудом улыбнулся Клаймич — Кто это с вами?

— Марк Яковлевич Лунц — представил я адвоката — Будет вас защищать.

— Очень приятно — кивнул директор — Извините, руку пожать не могу

— Ничего страшного — покачал головой Лунц — Мы тут вам собрали передачу…

Мы все трое смотрим на синюю сумку и не знаем, что делать.

— Конвой вам потом ее отдаст — находится адвокат — Как ваши условия содержания?

— Спасибо! — Клаймич прижимает руки к груди — Я пока еще в тюремной больнице. И меня даже лечат. Сегодня ставили капельницу. Не думал, что… — директор оглядывается на охранников — Что у нас в тюрьмах все так… цивилизованно. Да, цивилизованно.