Зенит Левиафана. Книга 2

А потом, когда бог вновь упустил спину каинита, Карн сильно сжал его плечо, но не указал новое направление. Мидас обернулся и прочитал на лице парня замешательство. Люди не отдают себе в этом отчета, но львиную долю информации о состоянии своих собеседников черпают из зрительного контакта. Но когда не видишь глаз человека, становится сложно определить, что он на самом деле ощущает. Мидас не стразу подстроился под особенности мимики своего друга.

— Что случилось? — спросил он, пошарив глазами вокруг. Каинита нигде не было. Бог непроизвольно сжал ладонь на рукоятке клинка, но тут же расслабился — слишком хитрый план, если бы хотел убить — мог бы сделать это уже тысячу раз. Если только…

— Я потерял его, — прошептал Карн и взволнованный тон парня заставил Мидаса вновь напрячься. — Теперь все, все вокруг такое же… как он.

— В смысле? — не понял фригийский царь, скользя ладонью по черной коже, которой была обмотана рукоять подарка Яромара.

— Без смысла, — донеслось из темноты. Мидас с легким шелестом выхватил клинок, оборачиваясь на голос, и инстинктивно занял позицию между Карном и потенциальным противником. — То есть так и есть. Он больше ничего не видит.

— Какого хрена, мать твою! — прорычал Мидас. — Решил поиграть с нами, треклятый упырь?

— Прости, — каинит вышел в тревожный сумрак из черной тьмы, будто кусок реальности по прихоти неведомых сил решил обрести подобие плоти. Но обращался вовсе он не к Мидасу. — Мне было любопытно, насколько хорошо это убежище.

— Насколько хорошо оно против тех, кто может видеть не глазами? — Карн хмыкнул и Мидас с удивлением отметил, что в голосе парня нет и намека на обиду. — Можешь не сомневаться, я бы его никогда не нашел.

— А теперь действительно — шаг в шаг, — с этими словами каинит протянул руку Мидасу. Тот глухо рыкнул, вогнал клинок в ножны и посмотрел на него с недовольным прищуром.

— Это действительно необходимо? — он пытался разобрать в темноте глаза вампира, но их невозможно было различить на бледном лице, они будто сливались с темнотой вокруг.

— Поверь, мне это также неприятно, как и тебе, — отозвался каинит и Мидас нехотя вложил свою руку в его ладонь. Сказать, что она была ледяной — значит ничего не сказать. Древний бог тут же подумал, что все эти истории о соитии вежду людьми и бессмертными детьми Каина — несусветная чушь. Такой союз едва ли принесет обоим хоть что-то кроме непереносимой боли и страданий.

Под ногами захлюпало, запах тухлой воды все глубже забивался в нос. Они двинулись в самое сердце болотистой низины, что притаилась в глубине широкого оврага, в который даже днем не попадает ни единого солнечного луча.

До этого момента Мидас с горем пополам еще ориентировался, и по его прикидкам, в последние полчаса каинит вел их на северо-восток. Однако теперь чувство направления исчезло. Не было видно даже осин над головой, зрение будто отключилось. Из звуков остались только равномерные шлепки по вонючей водянистой каше, да и те, казалось, не разносятся эхом вокруг, а проглатывают сами себя.

— Не я возвел это место, я лишь нашел его, давно заброшенным, — внезапно проговорил каинит. — Но его построил кто-то из подобных мне. Кто-то из Сол Инвиктус.

— Впервые слышу, — Карн удивленно пожал плечами, он давно уже не встречал названий, которые хотя бы мельком не отражались от сводов его памяти. — Это какой-то Орден? Тайное общество?

— Можно и так сказать, — ответил вампир после короткой паузы. В отличие от легко читаемых невербальных знаков Карна, тон и мимика каинита оставались для Мидаса пустой страницей.

— А вот мне знакомы эти слова, — процедил древний бог. В нем боролась зародившаяся много веков назад подозрительность к роду Каина и доверие к Карну, который, похоже, чуял в каините союзника. — Я слышал о Сол Инвиктус, очень давно, в Риме.

— Верно, — каинит внезапно сменил направление на противоположное, загнув резкий поворот. Хлюпающая жижа под ногами уже доходила им до колен. — Но об этом позже. Мы пришли.

Мидас оторвался от созерцания влажной темноты у себя под ногами и сначала ничего не увидел. Но вскоре его чуткие глаза уловили приглушенное желто-оранжевое свечение, такое мог дать закопченный масляный фонарь или неяркий костер. Свечение постепенно набирало силу и на миг вспыхнуло полуденным солнцем, когда каинит скользнул в шелестящее мельтешение впереди, тут же сокрывшись в нем.

Мидас не сразу понял, в чем дело. В дрожащем сумраке было непросто сообразить, что они уперлись в стену побегов дикого винограда, которые многослойным водопадом свисали с окутанного мхом гранитного валуна. Валун располагался на высоте примерно двух метров и образовывал с двумя вертикальными глыбами известняка подобие ворот. Слишком ровных для причуды матери природы.