Зенит. Новейшая история 2.0

– В новинку было его доверие к игрокам. Ушла эта советская привычка запирать игроков на базе за несколько дней до матча. У Петржелы стало так: за два дня до игры – выходной. И только накануне заезжаем на базу. Это вдохновляло. Хотелось лететь на базу, больше тренироваться. Сборы у Петржелы были очень тяжёлые. Я вспоминаю первую нашу предсезонку: зарядка, после завтрака 10 км на лыжах, после обеда – беговая дорожка. И после ужина – силовая тренировка, тренажеры. После такой нагрузки не можешь уснуть до часа ночи, а вставать в семь. Зато потом очень много было работы с мячом, учились обыгрывать «один в один», что является огромной проблемой для российских игроков. У нас же если ты умеешь действовать «один в один» и обладаешь российским паспортом – ты чуть ли не топ-игрок, приличный контракт тебе обеспечен! В новинку были занятия аэробикой, которые на каком-то этапе вела сама Зузанна – жена Властимила. Поначалу все смущались: футболисты аэробикой занимаются, но потом раскрепостились: даже Саша Спивак – самый, пожалуй, закрытый человек в команде, – и тот это делал с удовольствием. Это и стало главным наследием Петржелы, итогом его работы в «Зените»: он нас раскрепостил.

– Насколько тяжело после вольницы Петржелы было переходить к жёстким дисциплинарным правилам Дика Адвоката?

– Для меня это не было проблемой. Дик показал, что для него в футболе нет мелочей. Важно всё: каким самолетом летает команда, в каких гостиницах живёт. Хотя когда мы летали с Петржелой в экономклассе, никакого дискомфорта я не испытывал. Президент клуба Сергей Фурсенко делал всё, о чем просил Адвокат. Дик вывел команду и клуб в целом на новый уровень. И я ему очень благодарен, хоть он и посадил меня на лавку. Как у тренера, я у него очень многое почерпнул.

Александр Кержаков забыл, что общаться с судьёй – прерогатива капитана

Александр Спивак и Владислав Радимов – партнёры на поле, друзья по жизни

– В чем секрет побед «Зенита» при голландце?

– Конечно, личность тренера имеет огромное значение. Но стоит сказать и то, что игроки были очень хороши. Исполнительское мастерство у футболистов было в целом выше, чем при Спаллетти, например.

– После отставки Адвоката и до прихода нового главного тренера вы помогали Анатолию Давыдову руководить командой. Какие у вас воспоминания о том кратком периоде?

– Анатолию Викторовичу было очень тяжело. Команда была абсолютно разобрана. Вернулся весной 2009 года в «Рубин» Домингес, на которого здесь сильно рассчитывали, но который так и не смог стать лидером команды. Отпустили Тимощука в «Баварию». Ушли Аршавин и Погребняк. Данни сломался. Чудил Текке. Кроме Кежмана и Корниленко никого в летнее трансферное окно 2009 года не купили. При всём к ним уважении, это не те игроки, которые могли бы реально усилить «Зенит». И в этой ситуации Викторыч разобрался превосходно. Мы заняли третье место в чемпионате, зацепились за Лигу чемпионов.

– Что вы чувствовали, когда, как и Анатолий Давыдов в 2009 году, приняли с Сергеем Семаком команду в пожарном порядке после ухода Спаллетти?

– В начале марта 2014 года всем было очевидно, что это последние дни Спаллетти в «Зените». Я к тому времени работал в «Зените-2». Многое получается, всё нравится. И тут мне звонит Семак и говорит, что ему руководители клуба сообщили: Лучано уходит, – и предложили возглавить команду на время «междуцарствия». Не согласился бы я помочь? Я спрашиваю: «Серёжа, тебе это надо?» Он отвечает: «Да». «Тогда о чём разговор?»

Команда была не в очень хорошем состоянии – и психологическом, и физическом. Тренер по физподготовке «Зенита-2» Даниэль Пастор Бехарано, которого я попросил присоединиться к нашему штабу, здорово нам помог, подтянул состояние ребят.

С ЦСКА мы сыграли неплохо, хоть и проиграли. Сумасшедший мяч забил Миланов. Если б не этот единственный гол, неизвестно, как бы всё могло сложиться. Перед игрой в Лиге чемпионов с «Боруссией» был мандраж, конечно. Не хотелось отправиться в Дортмунд и получить там кошёлку.

Предыдущим летом мы с «Зенитом-2» ездили в Дортмунд на молодёжный турнир, который, кстати, выиграли. И ходили на Суперкубок Германии, когда «Боруссия» играла с «Баварией». Места у нас были на самом верху. И когда оказались на этом стадионе снова, я сказал Семаку в шутку: мол, на самой верхотуре гораздо лучше, чем у поля. Видно хуже, но чувствуешь себя поспокойней.