Зенитная цитадель. «Не тронь меня!»

«Заходим «на лысого». — «Ходите, заходите…» — «Извольте бриться!» — «Изволим». — «О! Артиллерия главного калибра!» — «По хвосту его, по хвосту!»

Лейтенант Хигер сидит в застегнутом на все крючки и пуговицы кителе, выбритый, благоухающий тройным одеколоном. Его слабость: любит играть «при полном параде». Чуть откинувшись, снисходительно поглядывает на партнеров. Умение молниеносно оценить обстановку, быстро подсчитать очки дает Хигеру в игре большое преимущество. Если бы не его компаньон, добродушный, медлительный Иван Тягниверенко, то игра бы, наверное, утратила прелесть и интерес. Тягниверенко, простой смертный «козлятник», в конце игры допускает промах за промахом, и Хигер, вздыхая, кое-как умудряется свести игру к «трудовому козлу», высадить противников.

Проигравшие, два Алексея — Лебедев и Рютин, вылезают из-за стола нехотя. Освобождают для очередников насиженные банки-табуреты. Игра обещает быть интересной. Теперь Тягниверенко и Хигер вряд ли усидят. Против них садятся умы плавбатареи — «студенты». Бывшие студенты, конечно. Донец и Сиволап.

Донец — графист-вычислитель. Ему по самой должности положено быть сообразительным. Он в кругу «козлятников» самый серьезный соперник у Семена Хигера.

Двадцатилетний чернявый Дима Сиволап до призыва на флот учился на втором курсе Одесского института инженеров морского флота. И если домино действительно «не вторая игра после перетягивания каната», то именно сейчас, когда сели за стол «умы», это и выяснится.

Донец зашумел костяшками, стал размешивать домино. Весело спросил:

— Кто-то тут засиделся? Надо бы «на жирного» высадить!

— Да вам, ребята, сподручней «на лысого»!

Кто-то подначивал Донца, намекал на его залысины, но Донец — человек необидчивый.

— Если общество желает — могём и «на лысого»!

Хигер сдержанно улыбнулся. Тягниверенко большой, сильной ручищей подтянул к себе костяшки домино…

— Лейтенант Хигер! Хигер есть? — прокричал от дверей заглянувший в кубрик посыльный.

— Здесь! — отозвался Хигер.

— Вас к командиру!

В рубке Хигер застал «военный совет». Не было только Середы. Но вот и он вошел, преисполненный чего-то загадочного и, судя по выражению лица, хорошего. Хигер научился по внешним признакам определять настроение командира и комиссара… Даньшин, одетый по-штормовому, стоял в дверях. Он — само спокойствие и невозмутимость. Мошенский оглядел собравшихся. Сказал негромко, но голосом отнюдь не будничным, чуточку звенящим:

— Товарищи командиры, нам позвонили из штаба ОВРа. Контр-адмирал Фадеев приказал представить к правительственным наградам особо отличившихся бойцов и младших командиров плавбатареи. Такая новость, товарищи.

— Это мы мигом! — заверил Хигер. — Скольких человек от батареи подавать, товарищ командир?

— Укажите всех, кого считаете нужным, — ответил Мошенский. Одновременно с ним уточнил и комиссар:

— Но учтите — лучших из лучших!

— Когда представить список? — деловито спросил Даньшин.

— Через двадцать минут.

— После ужина, значит… — прикинул Даньшин.

— Нет, товарищ лейтенант. Я сказал, через двадцать минут, — твердо повторил Мошенский. Посоветовавшись со старшиной батареи Сиротовым, лейтенант Хигер составил список, принес его в рубку. Мошенского не было. Список взял Середа. Словно взвешивая тяжесть написанного, держал листок на весу, за уголок. Пробежал глазами фамилии. Укоризненно сказал:

— Лучших из лучших, товарищ Хигер! А вы половину своей батареи написали…

— Так ведь все воюют хорошо, товарищ комиссар! Середа насмешливо взглянул на Хигера — так смотрит мудрый учитель на нетерпеливого ученика. Устало произнес:

— Сократите вдвое.

В тоне не просьба — приказ. Хигер в сердцах хлопнул дверью рубки, успев на ходу выдохнуть: «Есть, вдвое!»

…Шумело невидимое в темноте море. Ветер не освежал разгоряченное лицо. Сократить вдвое! Легко сказать…

Мошенский аккуратно переписал фамилии представляемых к награждению старшин и краснофлотцев. Перед тем как позвонить в штаб, удалил из рубки всех, даже Афанасьева.

— Идите, товарищ Афанасьев, покурите минут десять-пятнадцать!

— Дак я ж не курю, товарищ командир! — удивился было старшина, но сообразил, сориентировался: — Есть, покурить на свежем воздухе!

Мошенский дозвонился в штаб, продиктовал фамилии: «Старшина 1-й статьи Самохвалов Виктор Ильич, старшина 2-й статьи Бойченко Михаил Сергеевич, краснофлотцы Биркин Минай Андреевич, Чумак Иван Фомич, Рицкий Тимофей Матвеевич, Лебедев Алексей Иванович…»

* * *

ХРОНИКА Начальнику ОВРа контр-адмиралу тов. Фадееву

Рапорт