Зеница ока. Вместо мемуаров

Об одной олимпийской победе и Олимпиаде вообще

Безобразная мыльная опера в области парного катания начала разыгрываться, как мне кажется, задолго до того, как судьи объявили свои баллы. За несколько дней до этого на телевидении стала появляться канадская пара с неизменным рефреном, что именно им предстоит положить конец сорокалетнему господству русских в этом виде изящного спорта. Всем уже запомнилась эта чета: долговязый, как ему и полагается быть, простоватый квебекец и широкоплечая приземистая дамочка с остренькими зубками и поблескивающими глазками; мисс Сэйл, или, может быть, по-французски Сале, в обоих случаях не очень-то благозвучно.

Однажды рассказали кое-что об их российских соперниках, которые, между прочим, оказались победителями двух мировых чемпионатов. Тогда я услышал, что Елена Бережная в недалеком прошлом перенесла очень тяжелую спортивную травму, последующую тяжелую операцию, но потом все-таки оправилась, нашла нового партнера, Антона Сихарулидзе, и смогла уже дважды стать чемпионкой мира. За день до произвольной программы произошло страннейшее событие. На разминке столкнулись русские и канадцы. Джемми Сале упала, но героически взяла себя в руки и продолжила тренировку — так торопливо рассказывали спортивные корреспонденты. Вдруг промелькнуло несколько кадров этого злополучного происшествия, и мне показалось, что журналисты недооценили героизм мускулистой крошки.

На экране было отчетливо видно, как Сале вдруг ни с того ни с сего оставила своего партнера и поехала прямо на медленно прокатывающихся мимо Елену и Антона. Трудно себе представить, что там на самом деле произошло, однако совсем не трудно представить, в каком психологическом шоке оказалась бы Елена, окажись она распростертой на льду. К счастью, Джемми столкнулась не с ней, а с могучим Антоном. Разглядеть повнимательнее эту сцену не удалось, потому что ни разу после Эн-би-си не показала повтора этих драматических кадров.

Зато потом без конца давали повторы двух небольших ошибок Антона во время финального тура, как бы доказывающих справедливость присуждения канадцам второй пары золотых медалей. Мелькают кадры рыдающей Джемми, которая при всем своем интересе к золоту вдруг оказалась с серебром.

Потом кадры сияющей Джемми, когда золотая справедливость восторжествовала. Ведущая одной из воскресных программ говорит, что русским будет разрешено оставить при себе полученные ими золотые медали; вот такое проявлено благородство. Пресса ликует: ее массированная атака на Олимпийский комитет дала желаемые результаты.

Что же происходило? Не напоминало ли это выворачивания рук? И ног в данном случае. Канадцы на этом турнире катались не ради спорта, а ради золота, старались не делать резких движений, получалось скучно. Наша пара была гораздо спортивнее и артистичнее, хоть и сделала несколько мелких ошибок. Как зрителю мне, признаться, больше всего понравились не они, а молодая американская пара, однако кроме зрителей эти катания смотрят профессионалы, и вот именно над ними, над профессионалами фигурного катания, и было совершено насилие при помощи прессы.

И уже до конца ютских Олимпийских игр в атмосфере после этого плачевного эпизода появилась истерическая струя. Она возникла, как мне кажется, неслучайно. Американцы — любители раздувать какой-нибудь злободневный феномен до гомерических, а порой и гротескных масштабов. Так получилось и с бурным подъемом патриотизма после 11 сентября. Он начался не по заказу и не по приказу. Вся страна, почти без исключения, подняла Old Glory, то есть звездно-полосатый флаг, и именно этим, а потом уже авианосцами, демократия нанесла сокрушительный удар по заговору живодеров.

Однако Олимпийские игры вообще, как мне кажется, не место для чрезмерного патриотизма. Это праздник всей человеческой расы, стоит ли во время этого праздника сводить старые счеты, вспоминать времена, когда спорт был оружием дремучей идеологической грызни.

В этой связи мне кажется довольно бестактным тот факт, что честь зажечь олимпийский огонь была предоставлена постаревшим игрокам американской хоккейной команды, которая в 1980 году одолела «несокрушимую и легендарную» «ледовую дружину» СССР. В то время, помню, мы болели за американских мальчиков-любителей, и в этом выражался протест против тоталитарного спорта. Сейчас я почувствовал какое-то неудобство, как будто издалека донеслась отвратительная песня тех времен: «Мы хотим всем рекордам наши звонкие дать имена». Только теперь эта песня шла с другой стороны.