Зеница ока. Вместо мемуаров

Есть лишь один священный стереотип, который не должен пошатнуться даже и в это время. Долг интеллигенции в критике властей предержащих. Однако и в этот постулат должна быть введена одна поправка. Нужно следить, чтобы правительство не увиливало от борьбы с исламским террором, и если оно будет стоять твердо, мы должны быть вместе, то есть тоже не увиливать и не сползать в пораженчество.

2 октября 2001

На Запад без маски

Все, что сейчас происходит между Россией и Америкой, может стать «Встречей на Эльбе»-2

В начале восьмидесятых мы сняли квартиру в вашингтонском районе Дюпон-Калорама. Каждое утро я по обыкновению совершал пробежки в кварталах, известных своими старинными многоквартирными домами и импозантными особняками. Однажды в ветреную погоду смотрю: реет прямо по курсу алый стяг серпастый-молоткастый. Возникло странное ощущение: куда теперь поворачивать? Повернул туда-сюда, и вдруг опять та же картина. Что за наваждение? Оказалось просто-напросто, что мы расположились по соседству с двумя дипломатическими учреждениями СССР — торговым представительством и генеральным консульством. Стоит ли говорить о том, что близость этих структур отнюдь не вызвала во мне благостных ностальгических переживаний? Припомню лишь, как я столкнулся с выходящей из генконсульства группой советских служащих. Они были в приподнятом настроении, весело о чем-то болтали, как вдруг увидели меня, опознали и отшатнулись в ужасе. Еще бы, тот самый, «враг народа», в шортах и мокрой майке!

После этого прошло лет семь, что ли, и вдруг «враг народа» получил приглашение на прием в резиденцию советского посла. Почетным гостем в тот вечер был другой советский посол, Чингиз Айтматов. Когда мы там с Майей поднимались по торжественной лестнице, советский народ в опасливом недоумении отступал в стороны: товарищи, товарищи, да ведь это же Аксеновы заявились, да не может быть, да нет, это он, нам на оперативке его карточку показывали! Вдруг Чингиз в смокинге раскрывает объятия: «Вася, здравствуй, как я рад тебя видеть!» И все волшебным образом переменилось, зал расцвел «людскою лаской».

Прошло еще некоторое число лет, и произошли кардинальные изменения: советское посольство отошло к РФ, персонал в нем оказался вполне приветливым, а «враг народа» перешел в разряд «дружественных соотечественников, проживающих за границей». Словом, советские глупости были сданы в архив идеологического средневековья.

Месяц назад я присутствовал там на историческом событии. Перед общественностью Вашингтона с ключевой речью о современной политике выступал президент Путин. Огромный зал посольства был полон, присутствовали everybody who’s somebody: министры, послы, генералы, ведущие журналисты, духовенство, русские аристократы, ну кто там еще, дельцы и промышленники, разумеется. Была и стареющая богема: Михаил Шемякин, Эрнст Неизвестный, ваш покорный слуга, Роальд Сагдеев, Юрий Темирканов, Слава Фетисов.

Речь Путина произвела сильное впечатление. У всех, конечно, было в памяти то, что он сказал американцам сразу после атаки варваров на Нью-Йорк и Вашингтон: «Мы вас поддерживаем». Однако никто, очевидно, не предполагал, что он пойдет так далеко, как он сделал в тот вечер. Я не помню этого дословно, но он говорил о том, что в крутые периоды истории, когда человечеству грозила смертельная опасность, Россия и Америка так или иначе оказывались вместе. Здесь же он напомнил, что два великих освободителя — Александр Второй и Авраам Линкольн — примерно в одно время погибли от рук террористов, что приобретает особое звучание в современном контексте. После завершения бессмысленной холодной войны, продолжил он, мы отказались от противостояния и объявили эру партнерства. Сейчас мы не исключаем того, что партнерство может перейти в дружбу. Россия полна решимости стать неотъемлемой частью цивилизованного мира.

Боже мой, кажется, стоило пройти все, что пришлось пройти, для того, чтобы услышать такое из уст первого человека твоей родины в адрес той страны, что дала тебе приют во время изгнания. Думаю, не ошибусь, сказав, что каждый из присутствующих в этом сверкающем зале подумал в этот момент что-то в этом роде, в своем личном, разумеется, варианте.

Когда прием перевалил кульминацию, гости, немного поддав, разбрелись по залам. Царило приподнятое настроение. Американцы восклицали свое неизменное «инкредибл, инкредибл!», русские обменивались словечками вроде «ну, каково!», «кто бы мог подумать!» и так далее. Словом, чуть ли не новая «встреча на Эльбе».

А Путин между тем уже два с половиной часа стоит, не сходя с одного места, и пожимает руки медлительно продвигающейся очереди гостей, каждый из которых что-то ему говорит, и каждому он что-то отвечает. «Вас, Владимир Владимирович, уже, наверно, ноги не держат», — кто-то тут говорит из лиц свободной профессии. «Пока еще держусь», — отвечает президент.