Зеница ока. Вместо мемуаров

— А всегда ли у вас была сметана при вашей власти? — спросил я.

— Всегда! — с ярким вызовом вскричала дама, уже набившая сумку западными «второсортными» товарами.

— Наверное, вы к закрытому распределителю были прикреплены, сударыня, — предположил я.

Дама запылала еще жарче.

— Какие сейчас все стали смелые! — восклицала она. — Раньше-то, небось, нос боялись высунуть, а теперь нападают на наше прошлое!

Такая странная дискуссия возникла вокруг сметаны. Публика, находившаяся в магазине, пожимала плечами. Трудно сказать, понимали ли они, что теперь у патриотической сметаны такие же права, как и у заморской. По телевизору же что ни день крупные дядьки, еще вчера развалившие свои колхозы, солидно рассуждают о необходимости «продовольственной независимости». Опять, что ли, осажденную крепость предвидят?

Интересную трансформацию претерпели российские взгляды на Америку. Еще вчера заокеанская цивилизация была для россиян образцом во многих отношениях. Теперь, когда дела чуть-чуть пошли на лад, россиянин занимает позу «мы сами с усами». Больше того, заокеанская держава нередко становится объектом снисходительности, а то и раздраженного пренебрежения.

Недавно зашел я в знакомый бар Рэндом Хиллс неподалеку от нашего района и заказал чай и пару сэндвичей. Вытащил русскую газету и зачитался.

— Послушайте, Вакс, — сказал мне бартендер, — у вас чай остынет. Чем это вы так зачитались?

Статья называлась «Америка, страна ублюдков», написана она была московским журналистом далеко не последнего десятка.

— Вот пишут, Рик, какое тут у нас в Америке говно.

— Вот это интересно, — сказал Рик, которому в этот час нечего было делать. — Переведите мне что-нибудь оттуда.

Журналист писал, что раньше он Америкой очень увлекался, а вот теперь понял, что это бросовое общество без всякого исторического будущего, а население этой страны — сплошные ублюдки.

В этой стране ничего не происходит, пишет он, там чепуховые новости, там только жрут, жрут и жрут. Америка превращается в общество отвратительных толстяков, заглатывающих огромное количество своих невкусных продуктов. Они ничем не интересуются, кроме кегельбанов, где они прогоняют через себя галлоны своего жидкого пива, и своей безобразной борьбы, в которой спорт подменен деревенским трюкачеством. Нет ничего скучнее, чем жить в Америке. Их секс — это одни только разговоры о сексе. Их мораль — это просто полусонное состояние. Их вкусы — это сплошной примитив. И приличного костюма не сошьют в Америке, а их автомобили специально так сделаны, чтобы через три года развалиться и заставить американских толстозадых губошлепов снова влезать в банковский кредит. Единственное, о чем еще они могут заставить себя пошевелить унылыми мозгами, это их пресловутая «политическая корректность», система, эффективно втягивающая это общество в нового типа тоталитаризм. Короче говоря, если раньше этот журналист мечтал побывать в Америке, сейчас ему совсем не хочется в эту страну ублюдков. Вот так тут пишут, Рик.

Бартендер молчал. Большие его усы, обычно закрученные кверху а-ля лорд Китченер, казалось, выставились вперед, как пики. Кажется, напрасно я ему это переводил. Тут он заговорил.

— Вакс, вы можете этому писателю передать что-нибудь от меня?

— В принципе это возможно.

— Скажите ему, что он сам ублюдок, вот и все.

Уху-ху, вот уж не ожидал, что обидится такой профессиональный человек, как бартендер Рик.

Я вообще-то с Риком в этом отношении согласен. Вместо аргументов таким интеллектуалам хочется сказать: сами вы, сами, сами ублюдки! Чего там рассусоливать! Подмечая то, что в самом деле имеется в Америке и что достойно отвержения, они все остальное выносят за скобки. В результате подобных обобщений в российском обществе, и даже, а может быть и особенно, в его интеллектуальной части, вырастает довольно вонючий антиамериканский стереотип.

Как-то пришлось мне выступать в роли гостя известного телевизионного комментатора, просвещенного человека прозападной ориентации.

— Какая черта американцев кажется вам наиболее характерной в повседневной жизни? — спросил он меня.

Я ответил:

— Вежливость.

— Вы хотите сказать, что они вежливые? — изумился он.

— До чрезвычайности, — подтвердил я. — По-моему, они даже вежливее, чем французы, не говоря уже о… хм… других народах.

— Вот уж, право, не ожидал такого ответа, — замялся комментатор. — Американцы отличаются вежливостью? Признаюсь, у нас на этот счет распространено иное мнение.