Зеркала и лица: Солнечный Зайчик (СИ)

– За завтраком, – разошёлся в улыбке тонкогубый клоунский рот. – А ты о чем подумала? Что прямо здесь посчитаюсь с тобой за вчерашнее Силенцио?

– Я – маггла. Я таких заклинаний не знаю, – похлопала ресницами Лили.

Поттер покосился в сторону Северуса.

– Значит – Нюникус…? Ну, он у меня попляшет!

Зная Северуса, ещё вопрос, кто кого «станцует»?

– Эй, Эванс! Ты куда?

Лили, гаденько так улыбнувшись, пошла прочь, стуча каблучками.

Разговоры смолкли.

Все взгляды приклеились к сумасшедшей грязнокровке, осмелившейся, печатая шаг, добровольно подойти к представителю семейства, славящегося жестокой нетерпимостью к таким, как она.

– Доброе утро, – пропела Эванс. – Здесь свободно?

Темные ресницы поднялись. И вот она уже купается в полуночно–синих глазах, затягивающих, как омуты.

Холодные. Темные омуты. Со стремнинами, водоворотами и подводным течением. Попадешь в такие, и спастись – шансов почти нет.

– Здесь свободно? – с нажимом, громче повторила Лили.

– Сама что, не видишь? – оскалился Блэк.

Девочка перекинула ногу через лавку и уселась рядом с «самым гадючьим гадом из всех гадов», как охарактеризовал своего вчерашнего соседа по купе Поттер.

Всеобщее внимание льстило, подогревало, как глоток вина, хотя о действии алкоголя Лили, понятное дело, ещё не имела представления.

О! Даже Севушка соизволил, наконец, посмотреть в её сторону!

Лили ответила другу нарочито ослепительной улыбкой и потянулась к ближайшему большому блюду с бутербродами.

Из всех взглядов, устремленных на неё, только два имели значение. Пронизывающий и тяжелый – Северуса; смешливый и выжидающий – Поттера.

– Еда съедобная?

– Кому как, – равнодушно прозвучал ответ Блэка.

– Тебе, судя по всему, не нравится? А что же едят на завтрак аристократы?

– Дегенератов.

– Специфический аристократический юмор?

– Просто жизненный трагифарс.

В синих глазах стыла скука.

Мальчику явно не нравился лепет Эванс, внешний вид Эванс, вопросы, которые задавала Эванс, её соседство, да просто сам факт существования.

У Лили в который раз перехватило дыхание. Конечно, он «слизеринская гадюка», но до чего красив! Сердце при взгляде на Сириуса невольно сжималось, и делалось горько. Так горько, будто она только что съела недоспевшую калину.

Мама однажды приносила эти странные, яркие ягоды. Лили, обожающая все необычное, презрев родительский запрет, сунула в рот одну и потом даже конфета не могла перебить дикую горечь. Такой горькой гадости Лили в жизни не пробовала.

Вот и у этого мальчика был такой взгляд. «Калиний».

– Закрой рот и ешь, – надменно посоветовал Блэк.

– Я не умею есть с закрытым ртом, – тупо сострила Лили.

– Оно и заметно, – пренебрежительно отвернулся красивый мальчик.

***

– Эванс, ты даешь! – шепнула ей Алиса, когда они спешили на урок. – Хоть представляешь, на что нарываешься?

– Нет. А на что?

– Блэки ярые приверженцы чистокровности. А ты…

– Что со мной не так?

Алиса не ответила.

– Зачем мы спускаемся в эти жуткие подвалы? – сменила тему Лили.

Тем более, что ей и вправду было интересно.

– Это не жуткие подвалы, Эванс! Это называется: под–зе–мелье, – пропел за её спиной Поттер. – Замечательное место, где отныне и навсегда будет обитать твоей дорогой Нюникус. А мы – корпеть над различными зельями. Варить, жарить, парить. Бр–р!

Обогнав девчонок, он уже скакал перед ними.

– Не споткнись, – ехидно порекомендовала Лили.

– Не дождешься.

С этими словами Поттер навернулся, чувствительно приложившись затылком об пол.

В близоруких глазах промелькнула обида, когда он уставился на хохочущих девчонок.

– Я не знаю никакого Нюникуса. Зато, кажется, знакома с Арлекином, – заявила Лили, отсмеявшись. – Аккуратнее нужно на скользких полах в жутких подвалах. Хотя, нет, не подвалах. А в под–зе–мель–ях.

– Закрой фонтан, дура.

Девчонки испуганно обернулись.

За ними стоял худенький щуплый мальчишка, ростом едва доходивший Лили до плеча. С темно–русыми, похожими на пепел, коротко состриженными волосами.

– Фи! – скривила губы Лили. – Как грубо!

Мальчик подошел к Поттеру и протянул руку.

Поттер, уцепившись за неё, поднялся на ноги и благодарно кивнул:

– Спасибо, Реми.

– Не за что, Джим.

– Как трогательно, – фыркнула про себя Лили, – Кастор и Полукс нашли друг друга.

Обиженный взгляд Джеймса взывал к совести. С чего бы? Вот ещё! Она ему ничего не сделала. Не нужно было скакать, как козел, да ещё и задом наперёд. Тогда не отшиб бы себе задницу.

От этой мысли Лили стало смешно, и она прыснула в кулак.

– Пребывание в гриффиндорской гостиной оказалось достаточным, чтобы ты превратилась в беспричинно хихикающую дуру? – услышала она дорогой, почти родной хриплый голос.

– И тебе доброе утро, – ехидно приветствовала Лили Снейпа. – Дозволено ли будет присесть с вами за одну парту, о, благороднейший с недавних пор Вы? Или слишком много чести для…

Лили ещё продолжала открывать рот, но не могла больше проронить ни звука. От ярости алая пелена скользнула перед глазами.

Как он посмел проделать с ней, – с ней! – такое…?!

Лили, не раздумывая, замахнулась на Северуса. Тот легко, по инерции увернулся, и девочка, потеряв равновесие, упала.