Зеркала времени (СИ)

— Ну, а как же душа? Стихи? Серенады под окном?

— К черту серенады!

— А что же не к черту? — он хитро прищурился.

— То, что я очень хочу поцеловать тебя…

— Так целуй же!

— Раздевайся!

— Зачем это?

— Я же не сказала, куда…

Мы лежали на полу гримерки и курили.

— Мы точно закрыли дверь?

— Наверное. Я не уверен ни в чем кроме того, что нечеловечески люблю тебя.

— Ну это не так уж и мало…

Раздался стук в дверь. Одно радует — мы ее все же закрыли. Мы спешно подскочили и привели себя в порядок. Он улёгся на диванчик. Я пошла открывать. На пороге стояли две девушки.

— А он здесь? — ни здравствуйте, не извините.

— Во-первых, здравствуйте.

— Здрасте.

— Во-вторых, здесь.

— А позови.

— -те…

— Что?

— Позовите…

— Ну да, позовите.

— Мне жаль, он отдыхает.

— От чего это?

— Девушки, мне охрану позвать?

— Нет, мы уходим, — и уже на лестнице, — Отдыхает он. Подумаешь. Звезда куда не ходят поезда…

Я обернулась. На нем лица не было…

— Ну почему, почему? Почему я должен мириться с этим хамством? Почему они считают, что я должен?!

Потому что мы это уже обсуждали — ты заложник. Своей популярности, ролей.

— Поэтому я так хочу свой театр, где я буду только ставить. Шумиха уляжется и все забудут, что когда-то я был актёром, — ага, ну да, ну да… конечно…

Я гладила ему рубашку. Я. Гладила. Рубашку. Точнее он учил меня, на правах мужа, гладить мужские рубашки.

— Вот вернёмся в Москву — я тебя, на правах жены, буду учить борщ варить, — возмущалась я.

Он стоял возле гримировального столика и внимательно наблюдал над моими тщетными попытками разгладить залом на рукаве. Потом не выдержал и забрал утюг.

— Давай я сам!

— Слушай, а разве не костюмеры вам рубашки гладят? — озвучила я свою догадку. На секунду на его лице отразилась паника, а потом он захохотал.

— Раскусила!

— В смысле? — угрожающе зашипела я.

— Ну, я тебя…

— Обманул, — я услужливо подсказала слово.

— Скорее ввёл в заблуждение. Эту рубашку я надену после спектакля.

— Ах ты, — я сжала кулаки, но он увернулся и прижал меня к себе так сильно, что я едва могла дышать.

— Я воспитываю свою любимую молодую жену. Но если ей не нравятся мои методы, я знаю и другие…

— Перестань, — дыхание перехватывало от его поцелуев, — У тебя спектакль через 10 минут.

— Ах, да. Теперь я понимаю, почему медовый — месяц. Хотя мне кажется, что мне и месяца не хватило бы! Признайся честно, ты меня приворожила, да?

— Вот ещё, — фыркнула я, — Таким не занимаемся.

— Сложно?

— Мелко! — а потом уже серьезно добавила, — Ты делаешь меня самой счастливой женщиной на земле!

— Самой счастливой женщиной, которая не умеет и не хочет учиться гладить рубашки!

— Зато у меня много других талантов…

— Перестань! У меня спектакль через 10 минут!

Хо! Как оказалось новости в советское время разлетались ничуть не хуже чем в 21 веке. И это при том, что тогда, тут не было ни социальных сетей, ни ютуба, ни даже лайфньюс и НТВ. Перед спектаклем зал гудел. Из уст в уста передавалась новость о том, что он, кумир, секс символ, любимец миллионов, вероломно женился. Я порадовалась тому, что жену его ещё никто не видел и поэтому моей жизни ничего не угрожало. Однако выслушать про себя столько желчи — было сомнительным удовольствием. Но такова уж судьба жён заслуженных и народных. Да и просто мало-мальски известных личностей. Зритель чаще всего видит лишь обертку. Блестящую, яркую, шуршащую. Дарующую ощущение круглогодичного праздника. А вот что было под обёрткой-какие терзания, сомнения, страхи — это интересовало гораздо меньше и не всех. Меня интересовало. Всегда. В первую очередь. Возможно именно поэтому после спектакля я пойду к нему в гримерку и мы вместе будем прорываться через толпу поклонниц у служебного входа. А после… по спине пробежался холодок…, а после банкет. В честь нашей свадьбы. В нашу честь.

И вновь три часа с антрактом пролетели как один миг. Я смеялась до слез. При том, что я, неоднократно, была на репетиции. И все равно — все было иначе, по-другому. Он не играл ни один спектакль одинаково. В каждом последующем он находил что-то новое у персонажа. Новые подстройки под партнёра. После финального поклона я прошмыгнула за кулисы. Хотя почему прошмыгнула? Билетёры меня уже запомнили и пропускали без особых проблем.

У его гримерки жалась стайка девушек. Видимо, постучать не решались. Или уже постучали и получили отказ? Я прошла мимо них. Они проводили меня удивленными взглядами.

— Вообще то здесь очередь! — подала голос самая смелая.

— У меня абонемент, — и я открыла дверь без стука.

— Ну как? — изнеможенное лицо и извечный вопрос.

— Как всегда прекрасно!

— А подробности? Мне кажется я сегодня играл мимо нот.

— Тебе кажется.

— Возможно… я так волнуюсь. Поможешь мне развязать галстук? — Конечно он сам совершенно спокойно мог это сделать, но ему было необходимо вынырнуть из роли и это был наш маленький магический ритуал-мои прикосновения переключали его на реальность.

Я подошла к нему, развязала неподатливый узел и положила руки на грудь. Он взял мои руки в ладони и начал целовать. Я гладила его щеки и лоб.

— Меня еле пустили сюда, — прошептала я на ухо.