Зеркальная комната

Направившись в сарай, я решил заодно выяснить, много ли солярки осталось в баке. Чтобы проверить уровень, я начал постукивать по баку кулаком, двигаясь сверху вниз, и прислушиваться к звуку, как это делает рабочий бензоколонки, доставляющий нам топливо. Оказалось, там почти пусто, наверное, придется вызывать людей, чтобы заполнить бак. Сейчас отопление выключено — топится камин, дом хорошо прогрелся, — но ночью без него не обойтись.

Едва я успел подумать, что надо бы позвонить на бензоколонку, как раздался телефонный звонок. Я снял трубку не колеблясь, все равно сегодня — «день общения», и глухая стена, отделявшая меня от внешнего мира, дала трещину. Это был каменщик: «Увидел в окнах свет, дай, думаю, позвоню на всякий случай, может, ваш сын приехал на каникулы, а это вы, вот удача!» Оказывается, он уже договорился с архитектором округа Молинерс, приезжавшим туда каждую среду: «И завтра мы как раз собирались к вам — надо же все посмотреть на месте, работы полно, вон уже весна на носу, а летом вы, наверное, хотите здесь отдыхать? А как поживают дети? Как супруга?» Потом каменщик сказал, что придут они около десяти и хорошо бы застать меня дома и вместе все обсудить, и что у него дома «полный порядок» — старшая дочь в мае ждет ребенка, и «вообще звоните, не стесняйтесь, до завтра, всего хорошего».

Убедившись, насколько прочно телефон связал меня с внешним миром, я решил сам позвонить хозяину бензоколонки («Сеньор Себастьа? Черт возьми! Ну, как поживаете?») и попросил его прислать ко мне людей, чтобы заполнить бак, «но только непременно утром, вечером меня не будет». Это была ложь, я вовсе не собирался уходить, но, раз уж утро безнадежно потеряно, насладимся одиночеством хотя бы вечером, если к тому времени это желание не пропадет.

В чем я, кстати, совсем не уверен: телефонные разговоры грубо нарушили мое уединение и отшельничество, а завтра еще предстоит встреча с каменщиком и архитектором, людьми, которые прекрасно знают и хорошо делают свое дело, и, боюсь, мне будет стыдно перед этими достойными гражданами за мои надуманные проблемы, ахи, охи и ночные бдения. Пожалуй, я стану путано объяснять, будто приехал, чтобы «сосредоточиться и поработать над переводом важных документов для моей конторы», а потом улечу в Женеву первым самолетом.

Я на минуту вышел из дома проверить, не забился ли опять сток — наверняка ночью польет дождь. Спустились сумерки, по дороге проезжала какая-то машина, издали доносился собачий лай, визгливый и нахальный — обычно так лают комнатные мопсы, а не деревенские собаки.

Интересно, что сейчас поделывает моя новая знакомая? Я имею в виду белку, которую встретил сегодня утром, — шерсть у нее чудесного рыжего цвета, а не грязно-бурая, как у женевских белок. И вообще женевские белки гораздо мельче.

Впрочем, там, на Шмен-де-ла-Ви-де-Шан, у меня тоже есть две знакомые белки. В их компании я прогуливаюсь по аллеям, когда прочие сотрудники пьют на работе утренний кофе. Эти проворные зверьки гоняются друг за другом с невероятной быстротой и буквально взлетают по стволу к верхушкам дубов. Глядя на них, я всегда вспоминаю, как один пожилой господин, гулявший по берегу озера в парке Мон-Репо, укоризненно заметил: «Эти белки, должно быть, насмотрелись мультфильмов».

Когда-то давно, приехав в Женеву на несколько дней, чтобы оформить документы на работу и пройти «испытательный срок», я забрел в парк и впервые познакомился со здешними белками.

Я жил близко от озера, в квартале Паки, не зная, что он пользуется дурной славой. Правда, после пяти вечера я на каждом шагу натыкался на проституток, но, будучи жалким провинциалом, считал, что «у них за границей», в «самой Женеве» это в порядке вещей.

По субботам и воскресеньям, устав от одиночества, я выходил прогуляться (переведя с утра несколько страниц для барселонского издательства — недаром же я взял с собой машинку!), и ноги сами приводили меня к Ботаническому саду, а оттуда до парка рукой подать.

Дело было зимой, есть белкам было нечего, и в надежде получить корм они спускались прямо к ногам, словно собаки. Правда, в отличие от собак белки постоянно находились начеку, «держали ушки на макушке» и при малейшей опасности взмывали вверх по стволу дерева. Кое-кто приносил им еду: хлебные корочки, грецкие орехи, фундук. Одна терпеливая старушка добилась поразительных результатов: «ее» белка брала орех прямо с ладони. Завладев добычей, она в мгновение ока оказывалась на дереве, боясь, как бы старушка не передумала, но, разделавшись с лакомством, вновь осторожно спускалась, чтобы схватить соблазнительный орех.