Зеркальные числа

– Не якут, русский, – сказала она, облизываясь. – А еще белорус, грузин, еврей, англичанин, чеченец, финн, узбек, украинец и – опа! индиец! Его-то чего бедного сюда занесло? Дай-ка еще!

Она снова схватила его руку, он не успел отдернуть, присосалась к ладони. Леха застонал – острая звенящая боль опять прошла по костям, в глазах потемнело.

– А нет, не бедный, хороший, веселый, счастливый индиец, – отрапортовала Наташка, вытирая окровавленные губы. – Вот тебе и раскладка по геному, дядя Леша. Кровь мешается. Народы и их названия исчезают. Кровь остается. Айы Тойон, Господин Птиц, уже послал за тобой своего орла…

Она посмотрела куда-то вбок и вдруг сильно толкнула Леху. Он упал, свез плечо о сосну, ощутил горячую волну воздуха, камень под Наташкой взорвался гранитными и кровавыми брызгами. Полоса ее крови расцвела на Лехиной футболке, когда-то белой, а теперь серо-зелено-красной.

Наташки больше не было, только кровь и отголосок в воздухе.

– Беги, – сказала она.

Леха побежал. Он падал, поднимался, перекатывался, перелезал через гранитные глыбы, поросшие мхом. Грудь горела огнем, ноги соскальзывали, в глазах плавали темные круги. Танк не отставал, крушил реальность, перемалывал лес, мчался за Лехой. Упав спиной к валуну, пытаясь перевести болезненное рваное дыхание, Леха вдруг понял, что аж поскуливает от страха. Это было унизительно, как пощечина, и так противно, что страх внезапно исчез. Появилось желание лучше умереть стоя, чем сидеть и дрожать, подвывая, как крыса за камнем.

Он задышал ровнее, потом собрался внутри, поднялся и вышел из-за валуна прямо на танк. Тот остановился метрах в двадцати. Чернота дула смотрела ему прямо в глаза.

– Ну что, Адольф, – сказал Леха тихо. – Стреляй. Цайген зи мир ихь танк, сука фашистская.

– Не выстрелит, – сказал глубокий голос. Леха вздрогнул, повернулся. Из-за дерева вышла девушка, красивая, незнакомая, со строгим собранным лицом. – Я не дам. Давайте мы его обратно в болото затолкаем. Помогайте.

Она медленно пошла на танк. Сначала ничего не происходило, а потом танк начал пятиться. Гусеницы не двигались – огромная машина просто отодвигалась, с каждой секундой была все меньше здесь, все больше где-то еще. Леха смотрел, и вдруг понял, как именно надо надавить на восприятие в голове, чтобы столкнуть танк в болото. Он подошел к девушке, встал с ней рядом. Она повернула голову, улыбнулась ему, как старому другу.

Леха нажал на танк и он исчез, обрызгав камни ряской и обдав их тяжелым запахом мертвечины и застоявшейся воды. Он перевел дух. Девушка повернулась к нему, отряхнула юбку, поправила короткие темные волосы.

– Анастасия Свиридова, – сказала она, подавая Лехе руку для пожатия. Леха ее потряс, недоуменно представился. Девушка считала его удивление, смутилась.

– Я обычно сильно робею при встречах с новыми людьми, – сказала она. – Поэтому держусь строго. Но вообще я веселая, со мной хорошо, вот увидите, Алексей. Вы меня зовите Настей, хорошо? И, может быть, перейдем сразу на «ты»? Учитывая, что мы, ну… будем близки.

Она рассмеялась, взглянув в Лехино ошеломленное лицо.

– Посмотри в небо, Алексей.

Леха послушно задрал голову. Небо наливалось вечерним светом, облаков почти не было, так, чуть перилось в высоте, а далеко над лесом кружила большая птица, ястреб, вроде.

– Это орел, – сказала Настя. – Великий Орел Айы Тойона. Он летит за тобой, чтобы отнести тебя к Центру Мира, к вершине Березы, – она плавно повела рукой, лицо было мечтательное. – Когда Айы Тойон сотворил шамана, он посадил в своей небесной усадьбе березу с восемью ветвями, на которых вили гнезда дети Творца…

Леха закашлялся, Настя отвела глаза от неба, взяла его за руку.

– Я – твоя айя, – сказала она нежно. – Твоя жена в нижнем мире. Пойдем ужинать. Очень важно, чтобы ты здесь поел. Там посмотрим.

Она снова взглянула на птицу в небе, вздохнула.

– Затем, что ветру и орлу и сердцу девы нет закона, – сказала тихо, усмехнулась, потерла виски. – Угадай, что я в школе преподавала?

– Эээ… – Леха мучительно пытался вспомнить, откуда строчки и почему они кажутся такими знакомыми. – Историю?

– Неуч! – Настя рассмеялась, потянула его за собой. – Пойдем, пойдем, мой муж, в наш дом-на-холме. Там горит огонь в очаге, накрыт стол и расстелено ложе. Ну давай же, Алексей, перестань упираться. А то я Адольфа опять из-под болота выпущу, будешь по лесу от него бегать. А он дело знает, это он просто пристреливался. Он знаешь какой наводчик знатный, у него даже медаль была.

Леха ступал за ней, как во сне. Они обогнули холм, пошли вверх. Лес выглядел и ощущался настолько обычно, как сотни раз в Лехиной жизни, что дикость происходящего усугублялась многократно. Муж? Орел? Адольф? Сердце девы?

– Комаров нет, – сказал он вслух. – Тут всегда аж воздух звенит, болото близко.

– Здесь нет, – кивнула Настя. – А были, да, помню. Мы сюда с отцом за черникой ходили. На болоте клюква по осени хорошая.

– Так ты… отсюда?

– Отсюда, – рассмеялась девушка. – Отучилась в Питере, преподавала в Рощино. Русский-литература. Комсомолка. Таким все важным казалось. А, вот и пришли.