Зеркальные числа

– Два стоят, да летать некуда, и топлива мало. А трапперы мы все в аренду отдали, добытчикам из Кормушки.

– У вас с китайцами война?

– Да так, ни то, ни се. То стреляем, то миримся. А как на Земле?

– Примерно так же: то миримся, то стреляем.

– Вообще здорово, конечно, – улыбнулся Глеб, – что Земля все-таки существует.

– В каком смысле? – удивился я.

– Ну, я родился на Парисе, уже после заварухи. Все детство – в убежище. В темных тоннелях с мокрыми стенками. У меня был планшет с детскими сказками. И еще там было про Землю: голубую теплую планету, где растут такие длинные зеленые штуки. Деревья, во. Там живут драконы, красивые принцессы в высоких замках сидят у открытого окошка – и ведь пургой их не сдувает! И китайские истребители не бомбят. Сидят и ждут этих, как его. Рыцарей! На безрогих оленях. А это, оказывается, не сказка. Вы и вправду существуете. А чего не прилетали раньше?

– Существуем, да, – пробормотал я, – а безрогие олени у нас в правительстве сидят. Вот и не прилетали.

Я не стал рассказывать ему про «Квадрат» и про то, что он только недавно открылся – может, парень меня бы и не понял.

Мы шли по тундре – мимо каких-то развалин, мимо ржавых ободранных остовов брошенных машин.

– И чем живете?

– Олешек пасем. Хорошо, что зародыши догадались взять с Земли сорок лет назад. Ну, теплицы есть, овощи выращиваем. Грибы опять же. Оленину меняем на хлеб у китайцев. Они-то на экваторе, да светильник у них висит – вот и вызревает кое-что. Еще мастерские у нас, всякие машины соседям чиним. Из двух одну собираем. Все на коленке, запчастей нет.

– Я помню по архивам: у вас были автоматические заводы. Три-дэ принтеры, опять же.

– Да сгинуло все, когда заваруха началась, – вздохнул Глеб, – кто в живых остался – сюда ушел. Здесь опытная станция была, в тундре. И подземные лаборатории. Европейцев и латиносов, например, вообще не осталось: сектора погибли, а кто выжил – приткнулись к нам, амерам или китайцам. Я почему и подумал на вас, что вы – из их потомков.

Тропа ползла между невысокими сопками: вздыхали олени, дремала Саша в седле. Кашлял капитан, сплевывая беспрестанно розовым.

– Ему, похоже, обломком ребра легкое пробило, – сказал я.

– Ничего, подлечим. Врачи есть.

Прошли черное поле солнечных батарей, потом – рощицу ветряков. Добрались, наконец, до базы. У входа перемазанные в масле парни матерились, копаясь в капоте древнего гусеничного грузовика.

– Ты как ротор выпилил, твою мать?

– Каком кверху, тля. Напильником выпилил, тля, чем еще?

Саша сказала задумчиво:

– Так вот ты какое, прекрасное далеко.

* * *

Коридоры с гладкими стенами, вырубленные в черном камне. И залитые светом белые потолки. Шахматные клетки площадок.

Здесь было тепло и чисто. Энергии колонистам хватало: кроме фотобатарей и ветряков, работали старые реакторы термояда на топливе, полученном из добытого в Кормушке урана.

Совет ждал меня в зале, больше напоминавшем подземный командный пункт: пульты, экран на полстены, защитные противоатомные костюмы в стеклянных шкафах.

Да это и был командный пункт.

– Какой еще ревизор, – буркнул Громов, крепкий старик в ветхом камуфляже, – нас не проверять, нас вытаскивать из дерьма надо. Помогать.

– Все будет. Надо разобраться сначала, – сказал я терпеливо.

– Мы вам предоставим все данные, – кивнул губернатор, – и покажем хозяйство. А что потом?

– А потом я с полученными данными и списком неотложных потребностей вернусь на Землю, и к вам будет отправлена полноценная экспедиция, – ответил я, стараясь выглядеть убедительно.

Хрен его знает, на самом деле, подлежит ли «Джейран» восстановлению. И сможем ли мы отсюда улететь. Но я старался об этом не думать.

– Так, это мобильные медицинские модули, – сказал главный инженер колонии, шелестя пластиковыми листами, – во, роботы для подземных работ, отлично. Сможем наконец-то добраться до железнорудного узла. А это зачем? Стереоустановка «Каскад» на тысячу пользователей.

– Мы привезли записи современной музыки, – объяснил я, – там комплексное цветозвуковое воздействие на зрителей, молодежи нравится.

– Дискотеки нам только не хватает, – скривился Громов, – а оружие? Что вы привезли из оружия?

– Ничего. Это мирная миссия.

– Идиоты, – буркнул Громов.

Встал и вышел из зала.

– Чего это он? – спросил я.

– Все воюет, – вздохнул губернатор, – как начал тридцать лет назад, так остановиться не может.

– Если бы не Громов, колония не выжила бы в первой войне, – заметил инженер.

– Кто знает, – сказала старший биолог Юлия (седые короткие волосы и самодельные сережки из местных самоцветов), – если бы не Громов, может, никакой войны бы не было.

– Что вы имеете в виду? – насторожился я.

– Ничего я не имею. Не обращайте внимания, – сказала она, – у вас, случайно, нет сигарет? Меня местные эрзацы выворачивают наизнанку, а земные запасы кончились лет тридцать пять как.

– Есть. Где у вас тут курят?

– Пойдемте.

* * *

– О-о-о, – простонала Юлия и прикрыла глаза, – какой оргазм. Господи, благославенно солнце, позволяющее созреть настоящим табачным листьям.