Зеркальный паук

Так что можно допустить, что его отвлекают от расследования. Расследования, в котором уже определен главный подозреваемый, построена четкая версия! Что-то тут не так… Отвлекают обычно, когда пытаются что-то скрыть.

Ян, уже доехавший до отделения, резко вывернул руль, разворачивая машину. Это, естественно, вызвало шквал возмущений у соседей по дороге: завизжали тормоза, послышались разгневанные гудки. Они, должно быть, решили, что Ян просто понадеялся на удачу и чудом избежал аварии. Зря они так. Ему было достаточно пары мгновений, чтобы рассчитать, как нужно развернуться, чтобы никого не задеть – даже если с кем-то удалось разминуться на миллиметр.

Ему срочно нужно было попасть в морг.

Он знал, что тела останутся там недолго. Родственники настаивали на похоронах, и лидировало в этом определенно семейство Давыдовых, задействовавшее все свои связи. Нельзя сказать, что их волю сразу же выполняли, но и выдерживать давление становилось все сложнее. Поэтому следовало ожидать, что как минимум Лизу Давыдову похоронят завтра или послезавтра, а Яну нужно было увидеть все тела еще раз, просмотр фотографий – это уже не то.

Он не без удовольствия отметил, что у него снова получается концентрироваться только на расследовании. Разговор с Павлом все-таки принес пользу, отрезвил его. Кто бы ни устроил этот цирк с белой лилией, он ничего не добьется!

Он позвонил в морг еще по дороге, так что его там уже ждали. Сегодня дежурила Наталья Соренко, и это было Яну на руку – с ней можно договориться. Она вообще работала над другим делом, и ее не интересовало, что ему понадобилось от четырех трупов. Соренко, как и многие опытные судмедэксперты, отличалась спокойствием удава и никакого трепета перед смертью не испытывала. Внешне она напоминала мужчину средних лет, выкуривала не меньше тридцати сигарет в день и не прекращала хрипло кашлять уже шестой год. Но ее саму это не волновало, а Ян не привык навязывать свое мнение.

Они были знакомы давно, Соренко относилась к тем немногим женщинам, кто никогда не строил ему глазки. Сейчас она вызвалась сопровождать его скорее из любопытства, чем из реального желания помочь.

Она подготовила тела к его приезду, теперь они лежали рядом. Здесь, в ярком свете бледных ламп, они не казались уже такими пугающими – и людьми тоже не казались. Словно превратились в манекены или в восковые куклы… Но их узнают на похоронах. Гримеры постараются, и каждую из этих женщин будут хоронить в открытом гробу, их не придется прятать под крышкой, усыпанной белыми лилиями.

– Что именно ты надеешься увидеть? – хрипло поинтересовалась Соренко. – Если нашел несоответствие в отчете, знай: писала не я.

– Но ты их видела?

– Красавчик, если ты думаешь, что этих принцесс хоть кто-то тут не видел, то зря. Хоронить их надо, вот что я тебе скажу. Есть дела, от которых смердит больше, чем от других – не в буквальном смысле, конечно. Это – одно из них.

– Согласен, дело жуткое.

– И нечего в нем копаться!

– А вот с этим согласиться не могу.

Он медленно осмотрел тела – одно за другим, внимательно, изучая каждую деталь. В какой-то момент он испугался, что вот сейчас точно увидит лицо Александры… Но нет, ничего подобного. Миг слабости уже прошел.

Соренко отошла чуть подальше, включила мощную вытяжку и зажгла сигарету. Правила ее по-прежнему не особо волновали.

– Как оно? – поинтересовалась она. – Нашел новое там, где его нет и быть не может?

– А я не ищу новое, – отозвался Ян. – Я рассматриваю старое.

– Если ты надеешься, что заинтригуешь меня и я тоже пойду посмотреть, то хрена лысого, мальчик! Это единственное место, где мне можно курить, и я уже начала.

– Тебе и там нельзя. Но мне все равно. Слушай, они же были убиты одним ударом каждая?

Он задал вопрос больше для того, чтобы поддержать разговор. Ян и так помнил из отчетов, что одним, а теперь вот видел сам. Трем женщинам перерезали горло, одну вскрыли. Некоторые журналисты уже смаковали слово «выпотрошили», но это не было правдой. Скорее всего, виртуальные писаки слабо представляли, что такое выпотрошенный человек. Ян надеялся, что им и не доведется узнать, какими бы бестактными идиотами они ни были.

– Ага, – отозвалась Соренко. – Рука у этого сукина сына сильная, но нетвердая. Слушай, да что тут гадать? Он вел себя именно так, как вел бы любой перевозбужденный псих на его месте.

– Так, да не совсем.

– Что ты имеешь в виду?

Но Ян не ответил, он был занят. Соренко долго не выдержала: она затушила сигарету о каблук, швырнула окурок в урну и тоже подошла к столам.

– Ты ведь понимаешь, что уже пять минут висишь над сиськами? – поинтересовалась Соренко.

– Слушай, ну хоть здесь не груби! Я не груди их рассматриваю, а следы от лески, которой он их связывал.

– Давил сильно, вот следы и остались. Он вообще действовал небрежно, торопился… Да ты и сам знаешь!