Зеркальный вор

Немногочисленные пешеходы на тротуаре держатся группами и ведут себя не вполне адекватно; Кёртис следит за ними краем глаза, прислушивается к обрывкам разговоров. Приторно-обаятельные, саентологического типа субъекты пытаются раскрутить простаков на таймшер. А вот подгулявшая компания кооператоров в одинаковых кепи — возможно, те же самые, которых он видел в отеле. «Какого хрена этот говнюк прикупал на твердых двенадцати против шестерки? Из-за него я пролетел на сотню баксов!» Обвешенный плакатами уличный проповедник горячится, предвещая скорый конец света двум пустоглазым копам-мотоциклистам. Тут же свадьба в стандартном виде: друзья жениха с прическами «рыбий хвост»; пухлые подружки невесты в платьях из пенистой органзы; невеста с гроздью воздушных шаров, тянущих вверх ее локоть и отражающих круглыми боками огни транспортного потока; выпученные глаза для группового фото. Четверо юных розоволосых японок-хохотушек в аляповатых очках, похожие на шкодливых детишек, вымогающих конфеты в Хеллоуин. Загорелый попрошайка с тростью для слепых в одной руке и монетным ведерком в другой; его стильные загнутые очки дадут фору очкам Кёртиса. «ЕСЛИ У ВАС ХВАТИТ ПОДЛОСТИ ОБОКРАСТЬ СЛЕПОГО, ВОТ ОН Я», — написано на его плакате. Смуглый пацан лет тринадцати навязывает прохожим рекламки эскорт-услуг, лопоча на смеси испанского с английским. Пьянчуга в мятом льняном костюме, только что отливший на пальму и позабывший застегнуть ширинку, кружит невидимую партнершу среди припаркованных авто, распевая «Бумажную луну» звучным, недурно поставленным голосом.

На перекрестке у «Хоули Кау» Кёртис переходит на другую сторону бульвара и продолжает движение на север. Переменчивый ветер время от времени доносит до него истошные вопли ездоков с высотных аттракционов «Стратосферы». Теперь он уже слишком приблизился к этой башне, чтобы охватить ее одним взглядом: от верхнего яруса в форме перевернутого абажура до трехногого основания. Он автоматически пытается идентифицировать государственные флаги, отображенные в неоновом исполнении над вывеской, но потом вспоминает, что все эти флаги ненастоящие. Воображаемые страны. «Вообще все страны — это лишь плод воображения», — сказал бы по такому случаю Стэнли. Это напоминает Кёртису что-то еще, что-то, недавно сказанное Вероникой… Ах да: о причине, по которой Стэнли так и не побывал в Италии. «У него никогда не было паспорта». Почему она выразилась именно так: «никогда не было»? Почему не сказала просто: «У него нет паспорта»?

По тротуару навстречу ему бежит классическая труженица панели (рыжий парик, черные чулки в сеточку, ростом далеко за шесть футов при четырехдюймовых каблуках — возможно, трансвестит), одной рукой пытаясь запахнуть пальто, а другой голосуя таксистам. При этом она все время оглядывается на мотель «Ацтек», словно опасаясь погони, — может, взбесила клиента каким-то неудачным трюком, или стащила его бумажник, или тот загнулся от разрыва сердца на пике отсоса, так что сейчас ей нужно побыстрее смыться отсюда и залечь на дно. По выражению ее лица можно догадаться, что дальше все будет только хуже. Кёртис уступает дорогу бегущей, стараясь не встречаться с ней взглядом.

Под навесом у входа в казино непрерывный поток такси высаживает и подбирает пассажиров, большей частью студентов на двойных свиданиях и работяг со Среднего Запада в ветровках и спортивной обуви. Все отъезжающие такси сворачивают на юг по Стрипу. Войдя внутрь, Кёртис снимает кепи и засовывает его за поясной ремень сзади — туда, где в последние дни носил револьвер. Козырек привычно упирается ему в копчик, и это несколько нивелирует ощущение уязвимости.

Билет на лифты до обзорной площадки обходится ему в десять баксов. Несколько секунд он выбирает, в какую из очередей встать, но после сделанного выбора ожидание не затягивается. Первым делом надо пройти через раму новенького металлодетектора, о чем его заранее предупредил Кагами. Сотрудники службы безопасности обыскивают сумки, включая поясные, но даже этот процесс не так тормозит движение очереди, как фотограф с цифровой камерой, который делает снимок каждого проходящего к лифтам. Впереди Кёртиса стоит, покачиваясь, пьяный усач в майке с надписью «BUCK FUSH», сопровождаемый раболепной супругой и парочкой молчаливых детей. Он без умолку ворчит, недовольный задержкой.

— Типичный Вегас, браток, — обращается он к Кёртису. — Вечно они норовят продать тебе какую-нибудь фигню.

— Им нужны фотки всех, кто поднимается на башню, — поясняет Кёртис. — Если кто-то протащит туда пластит и взорвет все к чертям, наши трупы потом будет легче опознать. Но если они смогут зашибить несколько лишних баксов, продавая эти снимки как сувениры, почему бы нет?

Усач хохочет, глядя на Кёртиса, но Кёртис ему не вторит, даже не улыбается, и тот, притихнув, отводит взгляд.