Зеркальный вор

— Ничего об этом не знаю, приятель, — произносит он наконец.

— Может, включишь какие-нибудь новости?

Таксист чуть добавляет громкости и давит кнопку автоматической настройки, пока не натыкается на программу новостей. Только что начался утренний обзор. США предупредили инспекторов ООН, что тем надо поскорее покинуть Багдад; Франция наложит вето в Совбезе на резолюцию о начале войны; Буш готов ее начать и без резолюции; граждане США поддерживают интервенцию в соотношении два к одному.

Дальше начинается занудная аналитика, и Кёртис перестает слушать радио. На это утро он планировал рассчитаться за номер в отеле, сделать несколько звонков и узнать о последних событиях в Атлантик-Сити. Если Кагами сказал правду насчет мертвого дилера из «Точки», эта новость уже должна появиться в газетах. Вообще-то, этим следовало заняться еще вчера, но он был слишком утомлен и рассеян. А теперь ему очень пригодилась бы любая дополнительная информация перед встречей с Аргосом, который находится в самой гуще событий — или хочет создать у Кёртиса такое впечатление. «Я знаю о случившемся в Атлантик-Сити… Я тот человек, который тебе нужен».

Радио начинает шипеть и потрескивать: они подъезжают к горам, где прием хуже. Трасса загибается к востоку, навстречу водянисто-голубому горизонту, по которому все шире расползается мутная белизна. Появляется уже настоящая пустыня: иззубренные скалы, чахлые побеги амброзии, креозотовые кусты и раскоряченные, как пугала, силуэты «деревьев Джошуа». Иногда в свете фар на обочине мелькают пушистыми комочками скунсы и кролики.

Они проезжают коричневый придорожный щит парка «Долина огня»; щелкает поворотник, машина притормаживает. Кёртис сверяется с часами, прикидывает среднюю скорость их движения: сейчас они примерно в тридцати пяти милях от города, а до прибытия на место встречи осталось еще три четверти часа. Таксист достает из бардачка какие-то бумаги и расправляет их на панели перед рулем, — вероятно, это инструкции заказчика. Со своего места Кёртис не видит, что там написано. Через несколько секунд таксист убирает листы.

Покинув автостраду, они едут по двухполосной щебеночно-асфальтовой дороге сначала на юг, а затем на восток. Краешек восходящего солнца появляется во впадине между скалистых хребтов и светит им в глаза, пока машина вновь не сворачивает на юг. Дорога абсолютно пуста. К тому времени, как они въезжают на территорию парка, эфир уже забит помехами, сквозь которые прорываются лишь отдельные фразы: «международная поддержка… респираторный синдром… ирландско-американский… неизвестно, будет ли… добиться мира». Вместо того чтобы выключить радио, водитель задумчиво напевает поверх эфирного шума вещь Боба Марли, подменяя забытые слова мычанием и раз за разом возвращаясь к начальным строкам: про пиратов, плен и продажу в рабство после извлечения из бездонной ямы. Голос у таксиста недурен. Кёртису нравится эта песня, но и он не может вспомнить слова.

По сторонам дороги местность сильно изрезана, тут и там торчат посеченные песком и ветром темно-оранжевые монолиты, отбрасывающие длинные тени под косыми лучами утреннего солнца. Такси петляет между площадками для кемпингов и пикников, минует пункт помощи туристам — здесь Кёртис вновь глядит на часы — и покидают «Долину огня» в направлении Национальной зоны отдыха «Озеро Мид».

Вскоре дорога упирается в Т-образный перекресток: такое же двухполосное шоссе, идущее с севера на юг, вдоль берега озера. Водитель плавно тормозит, снова достает бумаги с инструкциями и теперь изучает их довольно долго.

— Мы что, заблудились? — спрашивает Кёртис.

Таксист молча шелестит страницами. Из колонок доносится жалобный писк помех, пульсирующий в ритме человеческой речи, но слова разобрать невозможно. Теперь солнце уже целиком поднялось над скалами. Местами среди редких кустиков попадаются грязевые лужи, и там Кёртис замечает синие и желтые цветы. Мотор такси тихо урчит на холостых оборотах. Ни одной машины позади них. Никто не проезжает и по другому, перпендикулярному шоссе.

Таксист засовывает листки обратно в бардачок и отпускает сцепление; машина движется прямо через перекресток и съезжает с него на грунтовую дорогу, которую Кёртис не мог разглядеть раньше. Когда спидометр доходит до отметки «двадцать», начинается сильная тряска, Кёртис клацает зубами, и водитель снижает скорость. За ними тянется шлейф розовой пыли, а свежий ветер подхватывает его и уже в виде облака несет над пустыней. Так что их приближение можно увидеть издалека: врасплох они никого не застанут.

По этой грунтовке они проезжают три мили и останавливаются перед озером — точнее, перед обрывом, который некогда был берегом озера.

— Мы на месте, приятель, — объявляет таксист.

Кёртис выпрямляется на сиденье и осматривается. Кабинка мобильного туалета, широкая площадка для разворота автомобилей — и больше ничего приметного. Ветер дует со стороны озера, пригибая цветы и стебли полыни.

— Класс! — говорит Кёртис.

Он вылезает из машины и, облокотившись на ее крышу, наклоняется к окну водителя.