Зеркало

защищать свою территорию, когда она подверглась нападению? Не умер же он там от

случайной пули. Мы давно уже разучились это делать, и если ему удалось воскресить это

забытое ремесло, то флаг ему, конечно, в руки. Но что-то не верится.

Он что-то придумал. Он хитрее, чем мы предполагаем. Ему удавалось морочить нам

голову до сих пор, так почему же теперь он должен вдруг проиграть? Только потому что на

него набросилось всей своей мощью родное общество?

Рассуждая, я тщательно транслирую свои мысли в Центр, чтобы они видели их

безупречность. Или указали, если что, на ошибки — одно дело делаем всё-таки.

До меня доходят слухи, что по всей колонии ропот. Обсуждаются новейшие приказы

шефа. Кое-кто называет их негуманными. Откуда появилось это слово? Почему вдруг нас

стало это волновать? Однако, пока не дано обратного приказа, я буду заниматься

«бомбометанием с усердием мыши, забравшейся в элеватор.

Не скрою, в глубине моей бессмертной души мне жалко людей. Мы сами были когда-

то такими же. И хотя они — всего лишь побочный продукт нашей деятельности и

питательная среда для наших проектов, я чувствую с ними сходство и солидарность. В

стремлении не удовлетворяться полученными ответами. В способности поставить убеждения

и веру выше естества и очевидной пользы.

- Он не выходит, - докладываю начальству в очередной, сотый уже раз.

- Почему? - спрашивают меня раз в тысячный.

- Возможно, он разгадал наши планы.

- Это исключено.

- Тогда он умер.

- Тоже исключено.

- Тогда его здесь больше нет.

- А где он?

- Снова стал одним из нас.

Или шагнул на ступеньку выше. Это я уже скрыто, про себя.

26

Впервые за всю историю своего существования «лесбийское братство» Алисы было в

полном сборе, но никто не занимался любовью и не стрелял по мишеням в тире. Девчонки

скучковались вокруг бассейна на третьем «минусовом» этаже. Кто-то плавал, нарезая

километры, кто-то грелся в сауне, кто-то злоупотреблял коктейлями в баре. Алиса ходила

кругами по этому короткому списку, не испытывая желания разнообразить программу.

Хотя Шабанов и предупреждал, что в городе оставаться опасно, она предпочла

московский офис-бункер. И пока не разочаровалась в решении. Снаружи было неспокойно,

но к ним не ломились и не размазывали по бронированному стеклу входной двери кровавые

сопли. Вообще, эти зомби, стоить отметить, вели себя не классически миролюбиво. Ничего,

видимого глазу, слышимого ухом, не происходило. Постоянно наверху находились двое

«часовых», сменяемых каждые полчаса. Телевидение не работало, радио молчало. Интернет

теплился, но страницы грузились с модемной скоростью, из-за чего терялся всякий смысл его

использования. Мобильная связь то пропадала, то появлялась. Из хаотических, отрывочных

разговоров удалось только понять, что за пределами города «конец света» наступал

медленнее или вообще никак себя не проявлял. Граждане закупали мыло, соль и спички.

Пили горькую. Ругали правительство, которого вот уже неделю никто в глаза не видел.

Продукты у них в бункере закончатся примерно через месяц. Алкоголь — через два.

Жить можно. А нужно ли, это каждый решает для себя сам.

Само существование «братства» под вопросом. В сложившихся обстоятельствах как

бы не пришлось заниматься спасением человечества вместо ликвидации его отдельных,

недостойных жизни членов. А они под это совсем не заточены. Вот и остаётся только, что

пить крепкое и ждать инициативы от «природы».

- Алиса, - доложила начальнице одна из амазонок. - Там к Катьке ухажёр припёрся.

Смысл сказанного не сразу дошел до неё. Почему ухажёр? Почему сюда? А когда

дошёл, то, скорее, через, предчувствие, а не умозаключения.

Поднялись наверх. В просторном вестибюле горел дежурный свет. В кресле у

журнального столика сидела Катя, нервно уничтожающая зубами маникюр. Её партнерша по

вахте в боевой готовности стояла у входной двери и монотонно повторяла:

- Проваливай. Здесь её нет.

С той стороны стекла находился субъект, одетый не по погоде в рубашку и джинсы.

Его голос едва пробивался через толщу защитной мембраны.

- Мне Катю! Катю! Поговорить. Передайте ей, что Роман пришёл.

Алиса приблизилась к стеклу вплотную.

- Кто это? - спросила она, хотя сама уже знала ответ.

- Чувак, которого Катюха замочила. Бывший её.

- Не ври, - откликнулась Катя со своего места. - Он мне никем не был. Случайный

подонок.

Алиса постучала пальцами по стеклу. Труп отреагировал моментально: припал лицом

и стал всматриваться в темноту с вновь вспыхнувшей надеждой.

- Мне Катю!

- Стрелять в него не пробовали?

- Пробовали. Возвращается.

- А удовлетворить его просьбу? - пошутила Алиса.

- Сами трахайтесь с покойниками! - закричала Катя, шутку не оценив.

- Почему обязательно трахаться?

Пришлось напарнице Кати пояснить:

- Он жениться пришёл. Говорит, что любит и всё такое. Достал уже своим нытьём,

козёл!

- Как у вас тут интересно!