Зеркало для героев

– На синих Страж будет загадывать тебе загадки. Отгадав, ты получишь правильное число. Ошибившись – неправильное, и тебя ударит током. Если ошибусь с расчетами я, тебя тоже ударит током…

– Ох! – хлопнула в ладоши Сонаи. – Пойдем же быстрее! Смотри, первая угловая клетка красная и цифра в ней – шесть. Давай же, Ваджарат. Поединок навигаторов! Направо или налево?

Через час ее ударило током уже четыре раза, она хромала, правая рука не слушалась, глаза слезились от безжалостно яркого солнца. Во рту был вкус меди.

– Опять синяя клетка!

загадка каменного тигра

Воздухом дышит, что было живым – пожирает.

Трудно родиться ему, а напившись воды – умирает.

отгадка Сонаи

Огонь.

цифра

5

– Последняя цифра, Сонаи, – сказал голос Ваджарата. – Я рассчитал лабиринт. Ты отгадала все загадки. Молодец, девочка моя. Молодец.

Сонаи ступила на широкую ступень у арки дворца. Ухватилась за резной камень, чтобы не упасть, прижалась к нему горячим лбом, тяжело дыша.

– Спасибо, – сказала она тихо. – За все тебе спасибо, мой хороший.

Никто не ответил. Сонаи обернулась – не было ни Ваджарата, ни каменных квадратов, ни двора, окруженного высокими белыми стенами. Прямо у ступени стояло море, вода чуть рябила, в глубине виднелись камни разного размера, все сплошь тигровый глаз.

Хромая и морщась, Сонаи вошла во дворец.

Под потолком тронного зала летали птицы, высокие колонны были покрыты изысканной резьбой – звери, люди, планеты, созвездия, цветы, рыбы и космические корабли.

Гранит пола был нежного светло-серого оттенка, геолог Шестнадцатой колониальной экспедиции Сонаи знала – это значит, что в камне преобладает плагиоклаз, а полевого шпата почти совсем нет.

Она добралась до середины зала и усмехнулась – низкий трон был полностью вырезан из фиолетового топаза. Сонаи села, положила уставшие руки на подлокотники.

– Я пришла, Алияр, – сказала она. – Пришла за тобой.

И она положила в рот и проглотила последний камень, самый драгоценный, цвета ее глаз.

Они сидели вокруг большого овального стола, все сорок пять выживших после столкновения с астероидом членов экипажа. Капитан Фатимата, месяц назад – первый лейтенант, мрачно смотрела на заживающую культю своей правой руки, ее черная кожа блестела от пота.

– Какой у нас выбор? – спросила она. – Я бы сама легла и подключилась. Но в гребаной капсуле второго навигатора выставлена гребаная биометрия, а настройки не поменять, пока гребаный Алияр намертво сцеплен с гребаной Махиной. Поэтому пойти в тот гребаный мир за Алияром может только один из вас восьми, – она повела культей, очерчивая группу напротив.

– Я пас, – быстро сказал Джеймс, техник. – Ты, кэп, не представляешь, каково там. Рождаешься бестолковым. Память не удержать, все на куски распадается. Живешь там, живешь, годам к тридцати только вспоминать начинаешь. А у Алияра там – пятнадцать степеней защиты. А память ускользает… В первый раз, помните, я девяносто три часа в капсуле провел? Я за это время прожил семьдесят пять лет, каждый день помню, и смерть от разрыва сердца помню хорошо. Оно у меня и здесь теперь побаливает.

– Все с твоим сердцем нормально, – отмахнулся врач Илья. – Я же тебе диагностику прогнал.

– А психосоматика? – не унимался Джеймс.

Фатимата вздохнула.

– У нас все меньше времени. Резерва систем хватит еще на две недели, потом ситуация из критической станет безнадежной. Майк?

Майк, биохимик, покачал головой.

– В прошлый раз мне за украденную лошадь руки по локоть отрубили и сбросили с пирса в море. Там у них такие… типа акул… Видите, руки теперь трясутся? Алияр все Шекспира цитирует, а в подсознании – совсем средневековый.

– Шекспир тоже средневековый, – отмахнулась Фатимата.

– Если соблюдать правила мира и быть в нем хорошим, добрым человеком, ничего такого не случится, – тихо сказала Сонаи.

Джеймс покачал головой, Майк хмыкнул.

– Ты, Сонаи, диснеевских сказок насмотрелась. Или болливудских фильмов. Запеваешь песню, к тебе выбегают зайчики, слонята, триста человек подтанцовки. И все в мире исправляется силою добра.

– Ты была нестабильна после… Ваджарата, – сказала капитан, глядя Сонаи в глаза. – Но времени все меньше, Сонаи. Если ты готова попробовать – пойдем, прямо сейчас.

Крыша над ложем Алияра разрушилась сотни лет назад. В дыры хлестал дождь, светило солнце, залетали птицы и насекомые. В углу комнаты пустело старое осиное гнездо, в пыли тут и там виднелась скорлупа ласточкиных яиц.

Сонаи шагнула к возвышению, на котором неподвижно лежал спящий человек.

– Алияр, – сказала Сонаи, – Алияр, я пришла за тобой. Мне пришлось прожить тридцать пять лет и заново собрать себя, чтобы прийти за тобой…

– Алияр, – сказала Сонаи, – Я понимаю, почему ты не просыпаешься, Алияр. Ты знаешь, что совершил ошибку и что из-за этого случилось. Знаешь, сколько людей погибло, и кто. Знаешь, что, открыв глаза, ты должен будешь начать с этим жить, посмотреть в глаза тем, кто остался…