Зеркало для героев

Я опустился на колени перед Ларой, нашел рукой ее плечи, погладил по лицу. Сухие губы дрогнули, прижались к моей руке.

— Арвай так ужасно умер, Ерден, — сказала она. — Ему было так больно, так долго, а я ничего не могла сделать. Завтра меня собираются сжечь на костре с нашей дочерью на руках. «Очищение огнем». Это Сарнай, наша кормилица. Ее обещали потом отпустить, но мы обе в этом сильно сомневаемся. Она поможет тебе с малышкой. Ты сможешь её защитить?

— Я смогу защитить вас всех, — сказал я. — Нас ждут снаружи. Если ты не можешь идти, я тебя понесу.

— Нет, — сказала она и откинулась на матрац. — Они меня сломали, Ерден. И внутри и снаружи. Нога, с которой сняли кожу, воспалилась, в другой кость раздроблена. Не заживет, не срастется. Я смотрела, как корчится и умирает мой муж, а потом оговаривала себя в его убийстве. Я пуста и разбита. Нет, усэй. Защити мою дочь. Ее зовут Ада.

Малышка вздохнула на руках у кормилицы. Женщина тихо плакала. Мы никогда не плакали, ни я, ни Лара.

— Выйди, Сарнай, — сказал я. — Отойди на пять шагов от входа, прислонись к стене и жди меня. Осторожно. Там очень темно.

— Как? — спросил я Лару. Она подумала несколько мгновений.

— Руками, Ерден. В моем теле за последние дни было достаточно острого металла… Подожди… Я хочу тебя поцеловать.

Я наклонился к ее лицу и поцеловал ее. Она пахла смертью и гнилыми цветами.

— Спасибо, — сказала она. Я зажал ей нос и рот, перекрыл воздух и крепко держал ее голову, пока она не обмякла и не перестала биться. Лара была последним, что видели мои глаза. Я был последним, что видели её.

Я опустил ей веки, разгладил волосы. Я не стал прощаться и шептать мертвой девушке о своей любви. Весь мир дышал моей любовью, ею пульсировала темнота и дрожали камни большого города. Не было силы крепче, чем она, не было света ярче.

— Держись за мою руку, Сарнай, — сказал я, выходя из камеры. — И покрепче держи малышку. Мы пойдем быстро, пол гладкий, но от страха можно споткнуться.

Ада проснулась и залопотала, бессмысленно и прелестно. Её кормилица сжала мою руку своей, мягкой, но крепкой.

— Веди, усэй, — сказала она. У нее был приятный голос.

Мы пошли сквозь подземелье к тайному лесному выходу.

Сквозь темноту — к свету. Как все всегда надеются.

♂ Свиноводы Майк Гелприн

1. Сапсарь

Когда мир был юн и горяч, предки моих предков умели летать. Они ещё не знали огня, не знали железа и не владели письменностью и счётом. Они ещё не покорили мир, но умели уже сбиваться в стаи и вместе давать отпор хищным тварям. Земным, водным и поднебесным.

Потом на мир обрушился холод. Он льдом затянул моря, снегом выстудил землю и ветрами распахал небо. Холод закалил нас и научил выживать. Исполинские земные люты, гигантские морские злобни и чудовищные небесные свирепени вымерли. Мы, птериксы, остались. И завоевали мир.

Крылья моих предков уменьшились в размерах и срослись с плавниками. Конечности увеличились и распрямились. Птериксы перестали летать, но выучились плавать. А потом и ходить.

Мои предки разожгли в гнездовьях огонь. Они выковали на нём оружие. Построили корабли и вышли в море. Считается, что с тех пор, как отступили холода, существуют две древнейших профессии. Потомственные воины и потомственные мореходы по праву гордятся ими. О третьей же профессии, не менее древней, принято стыдливо умалчивать.

Это несправедливо. Птериксы владеют миром не только потому, что покорили сушу и море. А может быть, и не столько. Я уверен: мы правим оттого, что приручили свинов. Первые свиноводы появились в наших стаях ещё до того, как заточил боевой топор первый воин и поставил парус первый мореход.

Мой отец был свиноводом. И его отец. И отец его отца. И сотни, а может быть, тысячи предыдущих поколений. Я — потомственный свиновод и горжусь этим.

Большинство птериксов сторонится нас. Они брезгуют нами, обходят нас стороной. Зло шутят, что от свиноводов смердит так же, как от их подопечных. Что мы, якобы, спим вместе со свинами в хлевах, хлебаем из их корыт, а то и вступаем с ними в постыдные связи. Что, дескать, свиноводы все как один тупы, ленивы и невежественны. А ещё прижимисты, изворотливы и нечисты на крыло.

Сплетники и злословцы лгут. Большинство из них даже не задумывается о том, что, не будь свиноводов, беспечная сытая жизнь в сотнях тысяч гнездовий враз бы закончилась.

Природа обделила свинов разумом. Но их самцы сильны, проворны и неприхотливы, а самки плодовиты и покорны. И пускай свины нечистоплотны и уродливы, но именно они возделывают поля, гнут хребты в каменоломнях и копях, впрягаются в ездовые повозки и охраняют гнездовья от незваных гостей. Наша жизнь без свинов немыслима. Не говоря уже о том, что свинина нежна, питательна и приятна на вкус.

Меня зовут Сапсарь. Мне тридцать девять солнечных кругов, от трёх брачных союзов у меня двенадцать птенцов — четверо птериксов, остальные птеры. Я первый смотритель свиноферм Северного побережья и один из самых компетентных и умелых свиноводов в стране.

* * *