Читаем Зеркало для героя полностью

Нина знала, как будоражил юные души призыв свободы и равенства. Только за равенством шла месть и лилась кровь. А разве у красных есть это равенство? У живой жизни нет равенства, она каждую минуту погибает и возрождается.

— Живите, Нина Петровна, вам здесь будет хорошо, — сказал Мухин.

— Ты чего, Левко? — лукаво-удивленно спросила хозяйка. — У меня нема другого флигеля.

— Я в Морских казармах заночую, — ответил Мухин, отклонив ее намек.

— Так вы не вместе? — усомнилась Осиповна.

Оставив хозяйку размышлять над этой загадкой, Нина и Мухин направились в город. Теперь есаул ей не был нужен, и она предложила ему идти в Морские казармы или в штаб, смотря куда ему надо в первую очередь, а сама хотела попасть на Никольскую, в управление «Армия — населению». Но от Мухина ей избавиться не удалось. Он сказал, что впереди целый день и ему надо перед полетами погулять по городу с красивой женщиной.

— Вы ждете благодарности за Осиповну? — спросила Нина. — Может, к вечеру вы запоете о любви?

Она срезала есаула без всяких церемоний. Он и погас, до самой Никольской.

В управлении Нина разговаривала с капитаном Кочуковым, которого знала еще по Ростову. Но в глазах Кочукова она была беженкой, предательницей, прилетевшей в Крым поживиться. Маленький, широкоплечий, с черными глазками капитан стал допытываться, куда она дела новороссийскую шерсть, а Нина оправдывалась и вспоминала хаос эвакуации. Она чувствовала — ее выталкивают.

— Кто вас эвакуировал? — спросил он недобрым тоном.

— Фок! Меня эвакуировал Фок! — ответила Нина. — В чем вы меня подозреваете? Как вам не стыдно!

Кочуков отмахнулся:

— Да не шумите вы, ради Бога. Вы капиталистка, сейчас таким, как вы, дают разворачиваться. А нас, государственное учреждение, держат на голодном пайке.

В комнате с полуциркульными окнами еще находился какой-то человек в штатском, он и спросил Нину:

— Где все-таки вагон с шерстью? У вас есть оправдательный документ?

Чего он добивался? Она не заслужила таких речей.

— На моих глазах застрелили Романовского, — сказала Нина.

— За Романовского вы хотите выбить у нас кредит? — полюбопытствовал штатский. — Или право на вывоз товаров за границу?

— Я вернулась на родину, — сказала она. — Я хочу работать. Кто мне запретит работать? Вы запретите? Я вас не понимаю!

— Во имя «единой и неделимой», — усмехнулся штатский. — Вам никто здесь не поверит… Кто хочет работать, идет на фронт. Вы пошли бы в банно-прачечный поезд? Сейчас мы отправляем. Пошли?

— Это не совсем то, — ответила Нина.

— Вот! — раздраженно вымолвил человек. — Что там говорить!

Нина встала, подошла к нему и потребовала:

— Я сейчас вас ударю. Немедленно извинитесь!

— Вы с ума сошли?

Кочуков вскочил, схватил ее за руку:

— Успокойтесь… Это наш доктор. Он пессимист и циник. Не обращайте на него внимания.

— Пусть извинится, — повторила она. — У меня нет защитников: я русская.

— Я тоже не турок, — сказал доктор. — Я не хотел вас обидеть… Просто мы погибаем, все погибаем, все русские. История скажет: Россия погибла не столько от революции, сколько от спекуляции.

— Я не спекулянтка, доктор. Запомните это!

Доктор пожал плечами и отвел глаза, словно отодвинулся от Нины. Кочуков забарабанил пальцами по краю стола.

— Что же у вас происходит, скажите наконец! — вымолвила она. — Какой дьявол вас мучает?

Кочуков неохотно произнес:

— Я не понимаю, что происходит. Управление торговли и промышленности дает субсидии кому угодно, только не нам. Любому спекулянтскому лжекооперативу или предпринимателю. А нам, армейскому, государственному учреждению — только после скандала. Мы как сирота казанская.

— А вы тоже организуйте кооператив, — посоветовала Нина. — Давайте я организую под вашим крылышком какой-нибудь кооператив и будем жить по-современному. Как вам такая идея?

На Кочукова это никакого впечатления не произвело, а доктор снова придвинулся, сказал укоризненно:

— Зачем честным людям напяливать шутовскую маску?

Да этот доктор был больной! Как она раньше не разглядела? Больной офицерской благородной болезнью, которая всегда заканчивается жертвой. Жертвой и смертью. Во имя России, веры, народа.

Нина знала, что это такое. Но чтобы патриотизм был так убог, так беспомощен, так малоподвижен?

— Ладно, господа, — миролюбиво произнесла Нина. — Надо осмотреться. Не собираюсь ничего навязывать. Скажите прямо: я вам не ко двору?

— Вы согласны на банно-прачечный поезд? — спросил Кочуков. — Других вакансий у нас нет.

Однако Нина уже не чувствовала выталкивания. Возможно, они уже привыкли к ней, поняли, что она своя.

— Сверх штата можем взять, — добавил Кочуков, даря ей право считаться сотрудницей управления и питаться святым духом. — Согласны?

— Для начала? — уточнила она и подумала о Русско-Французском обществе, куда надо было теперь идти.

— Там посмотрим, — ответил капитан. — Булете работать вместе с доктором… Шапошников Михаил Михайлович, прошу. — Повел рукой в сторону доктора и потом — в сторону Нины, очертив образ какой-то связки.

Перейти на страницу:

Все книги серии Сделано в СССР. Любимая проза

Не ко двору
Не ко двору

Известный русский писатель Владимир Федорович Тендряков - автор целого ряда остроконфликтных повестей о деревне, духовно-нравственных проблемах советского общества. Вот и герой одной из них - "He ко двору" (экранизирована в 1955 году под названием "Чужая родня", режиссер Михаил Швейцер, в главных ролях - Николай Рыбников, Нона Мордюкова, Леонид Быков) - тракторист Федор не мог предположить до женитьбы на Стеше, как душно и тесно будет в пронафталиненном мирке ее родителей. Настоящий комсомолец, он искренне заботился о родном колхозе и не примирился с их затаенной ненавистью к коллективному хозяйству. Между молодыми возникали ссоры и наступил момент, когда жизнь стала невыносимой. Не получив у жены поддержки, Федор ушел из дома...В книгу также вошли повести "Шестьдесят свечей" о человеческой совести, неотделимой от сознания гражданского долга, и "Расплата" об отсутствии полноценной духовной основы в воспитании и образовании наших детей.Содержание:Не ко дворуРасплатаШестьдесят свечей

Александр Феликсович Борун , Владимир Федорович Тендряков , Лидия Алексеевна Чарская

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Юмористическая фантастика / Учебная и научная литература / Образование и наука

Похожие книги

Вдребезги
Вдребезги

Первая часть дилогии «Вдребезги» Макса Фалька.От матери Майклу досталось мятежное ирландское сердце, от отца – немецкая педантичность. Ему всего двадцать, и у него есть мечта: вырваться из своей нищей жизни, чтобы стать каскадером. Но пока он вынужден работать в отцовской автомастерской, чтобы накопить денег.Случайное знакомство с Джеймсом позволяет Майклу наяву увидеть тот мир, в который он стремится, – мир роскоши и богатства. Джеймс обладает всем тем, чего лишен Майкл: он красив, богат, эрудирован, учится в престижном колледже.Начав знакомство с драки из-за девушки, они становятся приятелями. Общение перерастает в дружбу.Но дорога к мечте непредсказуема: смогут ли они избежать катастрофы?«Остро, как стекло. Натянуто, как струна. Эмоциональная история о безумной любви, которую вы не сможете забыть никогда!» – Полина, @polinaplutakhina

Максим Фальк

Современная русская и зарубежная проза
Айза
Айза

Опаленный солнцем негостеприимный остров Лансароте был домом для многих поколений отчаянных моряков из семьи Пердомо, пока на свет не появилась Айза, наделенная даром укрощать животных, призывать рыб, усмирять боль и утешать умерших. Ее таинственная сила стала для жителей острова благословением, а поразительная красота — проклятием.Спасая честь Айзы, ее брат убивает сына самого влиятельного человека на острове. Ослепленный горем отец жаждет крови, и семья Пердомо спасается бегством. Им предстоит пересечь океан и обрести новую родину в Венесуэле, в бескрайних степях-льянос.Однако Айзу по-прежнему преследует злой рок, из-за нее вновь гибнут люди, и семья вновь вынуждена бежать.«Айза» — очередная книга цикла «Океан», непредсказуемого и завораживающего, как сама морская стихия. История семьи Пердомо, рассказанная одним из самых популярных в мире испаноязычных авторов, уже покорила сердца миллионов. Теперь омытый штормами мир Альберто Васкеса-Фигероа открывается и для российского читателя.

Альберто Васкес-Фигероа

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза