Зеркало для наблюдателей

-- Гм... Побольше, конечно, чем наши несколько дюжин просвещенных. Впрочем, ваша цифра вполне может оказаться неверной -- вы ведь фантазеры.

-- А когда люди исчезнут, вы собираетесь восстанавливать население из нескольких дюжин, Намир?

-- Не думаю, чтобы они исчезли полностью. Их чертовски много, Дрозма.

-- И у вас есть планы по использованию выживших?

-- Ну, старина, я не считаю возможным знакомить вас с нашими планами.

-- Закон от двадцать семь тысяч сто сорокового года...

-- ... есть шаблонное выражение сальваянского благочестия.-Намир усмехнулся.-- Вы не можете использовать против нас этот закон. В конце концов, у нас тоже имеется оружие. Думаю, с небольшой посторонней помощью люди вполне могли бы обнаружить... оставшиеся Города.

-- Неужели вы способны предать ваш собственный род?!

Намир молчал.

-- Значит, вы считаете Отказников особо просвещенными? -спросил Дрозма после некоторой паузы.

-- Да! Благодаря страданиям, скуке, наблюдениями, разочарованиями, истинным контактам... Что может быть более поучительным, чем потери, одиночество и утрата надежды? Спросите хотя бы двенадцатилетнего Анжело Понтевеччио. Он обожал своего умершего отца, ему не с кем общаться, детство он провел в клетке, оторванный от жизни, но тем не менее он вполне образован. Конечно, пока он неуправляемый котенок, котенок в волчьих джунглях. И волки дадут его образованию другое направление.

-- Любовь, если вы простите мне подобный оборот речи, более способствует образованности.

-- Я никогда не соглашусь с этим. Я видел, какими идиотами становятся влюбленные человеческие существа. Главным образом они, конечно, влюблены в себя, но их не красит и любовь к работе или идеям. Как и любовь к друзьям, лицам противоположного пола, родителям и детям. Вряд ли найдется человеческая иллюзия более комичная, чем любовь.

-- Вот как? -- сказал Дрозма.-- А могу я поинтересоваться, что вы еще делали снаружи?

Намир отвернулся:

-- До сих пор наблюдал. По-своему...

-- Как вы могли наблюдать, заболев такой ненавистью?

-- Я проницательный наблюдатель, Дрозма!

-- Вы путаете проницательность с тщательностью. Если сидящий за микроскопом забудет об относительности размеров, он вполне может принять амебу за слона... Коли мне не изменяет память, впервые после отставки вы были замечены нами в восемьсот девяносто шестом на Филиппинах.

-- Был замечен? -- Намир усмехнулся.-- Не знал об этом. У вас повсюду глаза!

-- Нам сообщили, что вы обрабатывали испанцев. В Маниле, через день или сразу после убийства Хосе Рисаля$FХосе Рисаль (1861--96) -- филиппинский просветитель, писатель, ученый. Один из лидеров Филиппинской освободительной революции 1896--98 гг. Казнен испанскими колониальными властями.>. Его смерть -- тоже ваших рук дело?

-- Скромность украшает мужчину.-- Намир снова усмехнулся.-- Нет, правда, его убили сами люди. Они прекрасно справились и без меня. Рисаль был идеалистом, а значит, изначально обречен. Его убийство -- чисто рефлекторная акция для людей.

-- У других идеалистов... Впрочем, полагаю, не хватит и вечности чтобы переспорить вас. Неужели вы не можете сказать о человечестве ни одного доброго слова?

Намир только улыбнулся. Дрозма внимательно посмотрел на него и спросил:

-- И даже для Анжело Понтевеччио у вас не найдется добрых слов?

-- Вы и в самом деле заинтересовались этим ребенком?! Смех да и только!.. Я уже сказал, он всего лишь котенок. Но я сделаю из него тигра. И ваши прелестные мечты будут погребены под телами захлебывающихся кровью агнцев.

-- Вряд ли. -- А хотите пари?

Дрозма потянулся к примитивному телефону устаревшей конструкции:

-- Как вам угодно! У вас нет шансов на победу. Даже если я пошлю другого Наблюдателя.-- Он покрутил ручку.-- Не имеет значения, кого я пошлю, Намир. Вам предстоит борьба не с Наблюдателем. И не со мной. Ваш реальный противник -- сам Анжело.

-- Конечно-конечно... Ну и телефончик! Такие войдут в моду не ранее, чем на следующей неделе!

-- Мы изобрели телефон всего лишь в прошлом веке, в восемьсот тридцать четвертом,-- заметил Дрозма.-- Когда Белл независимо от нас придумал эту чепуховину в восемьсот семьдесят шестом, он не остановился на достигнутом. А его преемники пошли еще дальше. К счастью, мы не нуждаемся во всех этих излишествах, наш девиз -простота. Тем не менее, нам пришлось ждать, пока люди проведут свои линии к северу от Виннипега. В результате у нас появилась возможность говорить с другими нашими Городами. Теперь даже вы можете позвонить нам... э-э... неофициальным порядком. У нас есть постоянно живущий в Торонто Коммуникатор, но, к сожалению, я лишен возможности назвать вам его имя. Алло!.. Алло!..

Намир хихикнул. Дрозма посетовал: