Зеркало для наблюдателей

Когда мы вошли, в комнате было темно. Во мраке слышалось чье-то бормотание. Мириам включила верхний свет, и я увидел в углу комнаты, в тени, двух беседующих мужчин. Мириам повела меня от витрины к витрине, не обращая на эту пару ни малейшего внимания. Но я обратил: одним из них был Дэниел Уолкер. Его гладкое круглое лицо казалось опустошенным и несчастным. Другой был седовласым стариком, выше меня ростом и неестественно бледным. Он явно хватил лишнего -- остекленевшие глаза, подчеркнуто прямая, словно деревянная, спина.

Когда мы познакомились с коллекцией и покинули комнату, Мириам прошептала:

-- Этот старик... Это доктор Ходдинг.

Тот самый Ходдинг, Дрозма! Бывший член правления "Фонда Уэльса" и, очевидно, нынешний друг всего этого сброда. Я чего-то не понимаю. Может быть, есть смысл покопаться в этой странной дружбе?..

Когда я, расставаясь, тряс руку Макса, он выглядел утомленным, под глазами чернота. Интересно, неужели надо быть достаточно близким к Великому Человеку, чтобы заметить его тяжелое дыхание?.. Впрочем, я увидел в прощающемся со мной хозяине не Великого Человека, а напуганного ребенка, мальчишку, который только что подложил на железнодорожные рельсы стальную трубу. В подобных делах я встречал действительно великого человека только один раз. Он был по-настоящему спокоен и совершенно непохож на клевещущих пигмеев типа Джозефа Макса. Я посещал Белый Дом в 30864 году$FИмеется в виду Авраам Линкольн, 16-й президент США, один из инициаторов отмены рабства, убитый агентом южан в 1865 году. Символ революционных традиций американского народа.>. И кое-что помню. 3

10 марта, пятница, день, Нью-Йорк

За дверью послышались характерные шаги хромающего человека, и я отвернулся, потому что знал, что никогда не был сколько-нибудь готов взглянуть на то, что сделали девять лет. Дверь открылась. Было около половины одиннадцатого. Я пребывал в полной уверенности, что Келлер ушел на работу. А Намир?.. Пошел бы он к черту!

В дверях стоял молодой человек. Ростом не выше, чем Шэрон. Я вдруг осознал, что смотрю на его ботинки. Подметка левого ботинка была намного толще правого. И никакого намека на присутствие шины.

-- Мистер Келлер дома?

-- Нет, он в офисе.

У него был красивый голос, возмужавший и музыкальный. Наши взгляды на мгновение встретились, и я обнаружил, что его глаза не изменились. Над правым -- V-образный шрам. Никакого намека, что меня узнали.

-- Мистер Келлер ушел час назад.

-- Мне следовало бы позвонить. А вы, должно быть... мистер Браун?

-- Совершенно верно. Если хотите, позвоните ему отсюда.

-- Хорошо, мне... -- Спотыкаясь, я последовал за ним, смущенный и глупый старик.-- Мне кажется, я что-то забыл здесь прошлым вечером. Я был тут вчера. Он угощал меня выпивкой, прежде чем мы отправились наверх, на встречу с Максом. Думаю, это вы играли на пианино.

-- Что-то забыли?

-- Думаю, да. Даже не могу вспомнить что именно... зажигалку... записную книжку... чертовщина какая-то! Ваша память никогда не отказывает? В вашем возрасте -- вряд ли. Вдобавок, я немого выпил. Мое имя Майсел.

-- Ах да... Билл говорил о вас. Посмотрите здесь, если хотите.

-- Не хотелось бы вас беспокоить. Если я и в самом деле что-то здесь оставил, думаю, дядя мистера Келлера заметил бы это... Хотя нет, он тогда уже поднялся наверх.

-- Мистер Николас? Не хотелось бы его будить. Он нездоров, поздно заснул...

-- Да-да, ради Бога, не беспокойте его... Курите?

-- Спасибо.

Я вновь воспользовался своей фантастической зажигалкой. Пока он был сосредоточен на пламени, мне удалось наконец рассмотреть его лицо. Ангел Микеланджело испортил себя, Дрозма.

-- Я тоже вечно забываю свои вещи,-- сказал он.

Чувство такта у него за девять лет не изменилось.

-- Наверное, со мной играет моя восьмидесятилетняя память.

-- Вы не выглядите на восемьдесят, сэр.

Сэр? Думаю, это потому, что я стар. Сэр -- почти вышедшая из моды любезность.

-- Тем не менее восемьдесят,-- сказал я и кряхтя опустился в кресло.-- У вас еще лет шестьдесят в запасе, до того момента, когда вам скажут, что вы хорошо сохранились.

Родившаяся на его лице улыбка вдруг исчезла. Он внимательно посмотрел на меня:

-- Мы не встречались с вами раньше?

Ответить я не смог. Мой испуганный взгляд скользнул по его лицу и метнулся к рисунку у входа в холл.

-- Ваш голос мне знаком,-- сказал он. Тоже испуганно и в тоже время даже дерзко.-- Не могу вспомнить, где я его слышал.

-- Может быть, вы слышали его вчера вечером, когда мы были здесь с Келлером?

Он мотнул головой:

-- Когда играю, ничего не слышу.

Да, тот ужасный Бах...

-- Учитесь в музыкальной школе?

-- Нет, я... Может быть, осенью. Не знаю.

Почему он так напуган?

-- Я был на прекрасном концерте в среду. Дебют Шэрон Бренд. Публика ошалела от восторга, и не удивительно.

-- Да,-- сказал он, явно следя за своим голосом.-- Я был там.