Зеркало для наблюдателей

10 марта. Дэниел Уолкер, тридцать четырех лет, работник в офисе Партии органического единства, шагнул сегодня днем навстречу смерти с тридцатого этажа пентхауса, принадлежащего партийному лидеру Джозефу Максу. Мистер Макс рассказал полиции, что, по всей видимости, в результате переутомления у Уолкера наступило нервное расстройство. Чуть ранее Уолкер явился в пентхаус, как выразил Макс, "в утомленном и несвязном" состоянии. Пока мистер Макс разговаривал в саду на крыше с другим посетителями, среди которых были сенатор Аляски Гэлт и актер Питер Фрай, Уолкер в одиночестве находился в одной из комнат пентхауса. Прежде чем присутствующие поняли его намерения, Уолкер выбежал в сад и влез на парапет. Несколько мгновений он стоял на парапете. Очевидцы утверждают, что речь его была бессвязной. Затем он не то потерял равновесие, не то прыгнул, упав с тридцатого этажа на Эспланаду.

Мистер Уолкер -- уроженец Огайо, не женат. У него остались мать, Миссис Элдон Сноу, и брат Стивен Уолкер, оба проживают в Цинциннати.

Оторвавшись от газеты, я обвел глазами кабинет. А потом произнес ту самую нелепую фразу насчет вазы для цветов.

-- Ни одной,-- сказала Шэрон.-- Бен, вы странно себя ведете... Как будто что-то случилось. А ну-ка выкладывайте!

-- Я нашел его.

-- Ах!

Она вцепилась в лацканы моего пиджака и долго-долго смотрела мне в лицо, словно пыталась понять, как изменило меня то, что я нашел Анжело. Потом пролепетала:

-- Он... он спутался с теми, о ком вы думали? С этими... -- Она кивнула на газету.-- С этими людьми?

-- Да, косвенно.-- И я рассказал ей все, так, как оно было. Пытаясь описать, каким стал Абрахам к нынешнему, 1972 году, я, возможно, только все испортил: -- Он слышал твой дебют. Он думает, ты его не помнишь...

-- Исправительная школа... Бедный ребенок!

Тем не менее, несмотря на все мои потуги, Абрахам не стал для нее реальной личностью: слова в таких случаях бессильны. Она все еще интересовалась тем, что случилось со мной, и хотя ее интерес был мил и лестен, мне бы хотелось, чтобы она оставила это занятие.

-- Вчера я познакомился с Улкером. Этакий механизм для контактов с богатыми слухами, весьма преуспевающий в своем деле. Он совершил небольшой промах в партийном слэнге, и я догадываюсь, что Билли Келл по прозвищу Уильям Келлер отчехвостил его за это.

-- Так сильно, что он прыгнул с крыши?

-- Я мельком видел его, когда уходил из офиса. Келлер поговорил с ним по телефону. Уолкер выглядел так, будто получил... как это?.. между глаз.

-- А этот... Ходдинг?

-- Не знаю, голубушка. И уверен, что Абрахам тоже не знает. Это все равно что видеть только хвост зверя, скрывающегося за деревом.

Она вздрогнула, запустила руку в волосы и в поисках утешения посмотрела на второго своего друга в этой комнате -- на рояль.

-- Не то чтобы я знаю толк в политике... это было бы слишком громко сказано... Но недавно я вступила в Федералистскую партию. Вернее, это филиал партии -- юношеская организация, работающая с девушками до двадцати одного года. Билет и все прочее, черт! Как вы думаете, Бен... Ой, Я имею в виду "Уилл"... Как вы думаете, Уилл, это было разумно, или я сменила шило на мыло?

-- Мне нравиться их взгляды.

-- И вы сделаете попытку увести Анжело от этих неонацистов?

-- Он должен уйти по собственной воле.

-- А если он не уйдет? -- Она смотрела на меня с нежной тревогой.-- А если купится на их чушь и плюнет вам в глаза?

Каким-то образом я должен был добиться, чтобы она перестала думать обо мне.

-- Да никогда! Он не настолько изменился, я имею в виду его душу. Анжело связывает благодарность Келлеру за сделанное добро... Не сомневаюсь, Келлер рассчитывал, что так оно и будет. Заманил в капкан преданности, преданности, уходящей корнями в детство, намериваясь привлечь свою жертву к деятельности, глубоко чуждой Анжело... Он до сих пор мальчик, восхищающийся Билли Келлом... Интересно, я сейчас кое-что вспомнил... Я видел, как вы с Анжело хоронили на заднем дворе его щенка. Вы, вероятно, не знали, что я смотрю в окно. Вы таскали булыжники с мостовой... Я помню, как торчал твой тощенький зад...

-- Мистер! Мое нынешнее достоинство!

-- Ладно-ладно... Перед этим ты посидела на чем-то грязном, ты и твои белые штанишки... Да, друзья возвращаются.

-- Они возвращаются! -- сказала она.-- Или никогда и не уходили.

-- Окутанные облаками башни... Взгляни на них снова, Шэрон.

-- Да у нас была целая страна, Бен, наша собственная. Примерно за год до вашего приезда в Латимер. Все началось с особенной трещины на тротуаре Калюмет-стрит, изогнутая такая трещина, она была похожа сразу и на "S", и на "A"...

-- Продолжай, Шэрон.