Зеркало для никого (СИ)

Неужели среди этих руин находится моя сестра? Отличница, красавица, популярнейшая девчонка в самой лучшей школе променяла Зеленый город на это… Видевшие нас не только улыбались, они часто махали нам исхудавшими руками:

– Для них вы знаменитости, но не обольщайтесь – вкрадчиво говорила Чин-Лу, – они бы все отдали, чтобы оказаться на вашем месте, поэтому Стена неприступна.

Я обернулась на ее голос, но внимание мое молниеносно привлек Леон. Он смотрел на город круглыми от ужаса глазами, и я готова была поклясться, шептал одними губами «Все было не так». В моем разуме всплыла картинка из его дома, там действительно все было не так. В городе маленького Леона пульсировала жизнь, здесь же были одни руины. Что могло произойти с Красным городом за те 15 лет?

Мне не хотелось давать себе ответа на этот вопрос, мне вообще не хотелось сейчас думать. Но что-то не так давно сломалось в моей голове, что-то заставляет меня задавать вопросы снова и снова. Случилось ли это из-за Локи, или из-за надписей на моем зеркале? А может все началось куда как раньше с уходом Мист?

«А кругом бесконечный театр, лицемерие» – и мы сами добровольно стали в этом театре марионетками: мы погружены в выбор правильной цветовой гаммы своей одежды каждое утро, в создание своего образа, как будто внешность играет на самом деле какое-либо значение. А потом мы начинаем стареть и красота уходит, а с ней внимание и Зрители. Мало кто говорит об этом, но основной причиной смертности в особенности среди женщин в Зеленых городах является самоубийство. Женщины уже не могут смотреть на себя в зеркало и видеть появляющиеся каждый день новые морщины. Они не могут терять Зрителей и медленно угасают, как правило находя себе поддержку на дне бутылки. Так произошло с обеими моими бабушками. Так случилось с тетей Фреей. Глядя на людей со столь похожими черными глазами я подумала о Таише, интересно, ее философия тру-боди прижилась в Красном городе? Интересно, изменилась ли Мист? Потемнели ли ее глаза от грязи и копоти. И вообще, почему в Красном городе у всех без исключения черные глаза. На карие, не голубые, а черные?

И снова я задаю себе вопросы. А я не должна задавать вопросы. Я должна ужасаться, плакать, понять, что живу в Раю.

Мы сделали почетный круг, облетая центр Красного города. Там, где располагалось здание из серого бетона с плоской крышей – главное здание любого Красного города. Люди, сидящие в этом здании, отвечали за транслирование видео из камер, вмонтированных в наши глаза. Это здание походило на некую корпорацию зла из старых фильмов, которые мне показывала Мист. Окна-решетки в пол, острые, высокие лестницы и снующие туда-сюда рабочие. Эти люди, серые, одинаковые, болезненные навязывали нам правила поведения. Мне показалось абсурдным то, что какая-то безликая масса смеет ставить под контроль мою жизнь.

Остаток полета прошел в молчании. Чин-Лу больше ничего не комментировала, Леон Бернар так и вовсе выглядел шокированней нас всех вместе взятых. В конце концов он в этом месте вырос.

– Ваши глаза всегда были такого цвета? – вывел меня из ступора голос Тео.

– Да, – рассеяно ответил Бернар.

Больше Тео не сказал ни слова. А я запомнила. Неужто Леон Бернар был единственным человеком с серыми глазами во всем Красном Городе. Или же наш дирижабль каким-то неведомым образом создавал оптическую иллюзию.

Разошлись по домам мы тоже не помня себя, Амалия, я была уверенна, сядет за мольберт как только окажется в стенах своего дома, я так сублимировать свои эмоции не умею. Если бы я была одарена каким-нибудь творческим талантом, то обязательно написала бы об увиденном, спела бы песню или нарисовала картину. Вместо этого я без аппетита ковыряла куриную грудку на пару, приготовленную мамой и слушала как она рассказывает о своем «увлекательном» дне, готовке, уборке, раз декорировании дома и подготовке к встрече весны. На столе лежала белая как снег скатерть, белые розы были видны за окном благодаря правильной подсветке. Я так засмотрелась на наш сад, сравнивая наше благополучие с бедностью и грязью Красного города, что услышала отца только с третьего раза:

– Гель, как прошла поездка?

Просмотры поползли вверх, словно невидимые зрители уставились на меня своими черными глазами.

– Было интересно … и грустно. Я не понимаю, как люди могут жить в таких условиях. – призналась я, чувствуя как сердце разрывается от сочувствия.

– Зато теперь ты понимаешь, как нам всем повезло, – сказал отец с некоторым нажимом в голосе, он очень не хотел, чтобы я повторила судьбу сестры. Каждый день я видела, как он всматривается в мое лицо, ища во мне сходство с Мист и ужасаясь ему. Я понимала, что повтори я поступок сестры, он, скорее всего этого не переживет.