Зеркало для никого

Мы останемся с Тео вдвоем, быть может, даже будем счастливы. Мы закончим обучение, поженимся. Свадьба будет красивой, а среди гостей сплошь элита нашего города. У нас родятся двое детей, которые также станут девятками, когда подрастут. И их ждет такая же безоблачная жизнь. А я… Скорее всего я начну заедать стресс как тетя Фрейя или прикладываться к бутылке как бабушка. А возможно, буду есть пачками разноцветные таблетки и улыбаться, улыбаться, улыбаться.

Маффин издал невнятный звук, то ли рыкнул, то ли пукнул, но внимание к себе привлек. Я погладила косматую голову в наростах. Лабрадор был клоном бабушкиного пса, с которым росли мама и тетя Фрейя. Что-то в процессе его создания пошло не по плану, поэтому на голове у него время от времени образовывались шишки, которые удалял собачий хирург. Не все в мире было идеальным, но и такого Маффина мы любили. Я привела собаку в дом, обняла маму. Она почувствовала, что я на взводе, но не стала задавать вопросов. Когда проснулся папа, мы уже выпили по чашке кофе. Две – было утренним максимумом, за лишнее Зрители могли поставить низкие оценки. Вроде потому, что кофейные плантации вредили экологии. Или из-за экономии воды… точно не помню. Да и не важно.

Папа уже переоделся в безупречно белый костюм. Его лицо смотрело на нас с каждого столба, плаката, рекламного баннера. Слоган «За будущее детей» стал ключевым для всех нас. Сегодня ему предстояла игра в гольф. С начала предвыборной кампании папа взял перерыв от юриспруденции. Он только и делал, что говорил с «правильными» людьми, находился в «правильных» местах и надевал «правильную» одежду. Интересно, а он знал о том, что Законники ничего не делают? Или его ждало огромное разочарование?

– У Гель сегодня контрольная по математике, Чин-Лу писала, что она делает большие успехи. А еще я пригласила парня нашей девочки на ужин, – она потрепала меня по щеке.

Папа только одобрительно кивал. А что ему еще оставалось делать, когда мама не давала ему вставить ни слова?

– Я встречаюсь с Тео Рейнером, – призналась я ему. Посмотрела в глаза, наблюдая реакцию. Папина улыбка стала ярче – он узнал фамилию.

– Было бы здорово пригласить и его родителей. Будем дружить семьями, раз уж вы дружите с этим, несомненно, серьезным молодым человеком, – сказал он мягко, наблюдая за моей и маминой реакциями. И, конечно же, реакцией Зрителей. Почти все его поддержали. Кроме меня. Мой тест он провалил. Близкое знакомство с четой Рейнер было для папы слишком лакомым кусочком, чтобы упустить его. Пусть он даже поставил тем самым свою дочь в неловкое положение.

– Его сестра – Анастасия Рейнер, тоже бы пришла, но она сейчас находится на терапии, – добавила я. Мама всплеснула руками:

– Бедняжка! С этими экзаменами дети буквально сходят с ума! Дорогой, тебе нужно сделать это частью предвыборной кампании. Меньше давления на детей.

– Несомненно, – папа налил себе вторую чашку кофе, – несомненно.

Никто из них не вспомнил Анастасию – подругу Мист. Или предпочли не вспоминать.

Глава 6 Когда жизнь – сказка

Утро преподнесло несколько приятных сюрпризов, два из них ждали меня и мило беседовали перед входом в школу.

Я взвизгнула, как только увидела Амалию, и бросилась к ней обниматься. Тео отстранился, позволив мне подойти ближе к подруге. Он вообще был на редкость тактичен, в отличие от других парней. Помню, когда Амалия встречалась с Шином, он постоянно ее трогал, облизывал и лез ей языком в рот, всеми силами пытаясь заменить собой весь ее мир. Хорошо, что они разошлись.

– Моя отсидка дома закончилась. И закончилась продуктивно, подруууга. Угадай, кого пригласили на открытие выставки молодых художников в Зеленом городе № 8? – Амалия показала на себя двумя большими пальцами и подмигнула то ли мне, то ли Тео, то ли Зрителям: – Поедешь со мной после весенних каникул? Там море, пальмы и совсем нет снега.

Как я смела отказать подруге? Провести каникулы вместе показалось очень заманчивой идеей, тем более теперь, когда нам нужно было восстанавливать былую тесную дружбу. А еще в Зеленом городе № 8 лето наступало куда быстрее, чем у нас, а значит, можно и в море искупаться. Тео забросил руку мне на плечи в жесте, который можно было назвать патриархальным. Амалия косо на него посмотрела, готовая, если что, встать на мою защиту от мужского угнетения, но мне нравилось ощущать тепло, исходившее от Тео. Школу особенно не отапливали, а по правилам, носить куртки было запрещено. Я прижалась к нему плотнее, улыбаясь подруге.