Зеркало для никого

В выходные мы уехали в тот район, где жили пятерки, четверки и тройки. Он располагался на удалении от центра Зеленого города, и там были свои детские сады, школы, магазины. Люди с Рейтингом ниже пятерки не любили появляться в центре. На них всегда пялились или презрительно отводили глаза. Словно низкий Рейтинг был болезнью, которой можно заразиться. На самом деле это было не так. Просто если ты родился в семье семерок, у тебя были шансы стать восьмеркой или даже девяткой. Если в семье шестерок, то дорасти до семерки, а вот вырваться из мира пятерок и троек было сложно. Поэтому поколениями люди шли на все, чтобы выгрызть себе дорогу в мир людей с лучшим Рейтингом. В том числе, отдавая свои органы девяткам, или вынашивая за них детей.

Однотипные серые домики стояли стена к стене. Позади каждого имелся крохотный задний двор, на котором можно было найти место для небольшого столика с парой стульев, а если повезет, уместить барбекю, надувной бассейн для детей или будку для собаки. Дома были одинаково узкими, трехэтажными, прилепленными боками друг к другу. Зачастую в одном жило сразу три поколения одной семьи. Тот, к которому подъехали мы, отличался нежно-голубым оттенком, модным лет семнадцать назад. Здесь жила женщина, подарившая мне жизнь. Она проживала со своей дочерью, которая должна была родить моего брата. Странное волнение, яростное нежелание воспринимать ее живым инкубатором плохо на мне сказывалось, отчего ладошки потели, а сердце чаще билось.

Она отворила нам дверь и ласкового улыбнулась. Огромная женщина, хотя язык не поворачивался назвать ее толстой. Просто она была высокой, крепко сбитой с широким тазом и волевым подбородком. Глаза у нее были маленькие, но добрые, волосы поседели, но она их не красила. Рейтинг у этой женщины колебался между четверкой и пятеркой, что было неплохо для жительницы этого района. Я была ничуть на нее не похожа, что и не удивительно, генетический материал мы не разделяли, просто в ее животе я развивалась первые девять месяцев своей жизни.

– Ты стала такой большой, Гель! – она сердечно обняла меня и поцеловала в макушку.

Я смутилась. Малознакомые люди не должны идти на тесный тактильный контакт столь внезапно, но что поделать. Четверки и пятерки вообще не очень умели следить за манерами. Родители сдержанно поздоровались. Отец привлек меня к себе, накрыл рукой как крылом в неясном стремлении защитить. Папа не любил об этом вспоминать, но его семья вырвалась из квартала пятерок совсем недавно. Его отец рос в таком же типовом доме. Часть кузенов, с которыми мы никогда не были знакомы, до сих пор живут где-то здесь. Мой дедушка смог дорастить Рейтинг до 6.5 и стать стоматологом. Он женился на своей ассистентке из хорошей семьи. Папа у них родился поздно, дедушке уже было пятьдесят, поэтому мой отец и был единственным ребенком. Наверное, когда папа смотрел на этот дом, в его мыслях мелькала картина, как выглядела бы его жизнь, будь дедушка чуть менее талантливым или удачливым.

– Проходите, проходите. Доча уже ждет. Рвать по утрам ее перестало на прошлой неделе, так что самое время для визита.

Родители переглянулись, обменявшись натянутыми улыбками, и вошли в дом. Мы были одеты во все голубое и синее. У меня в одежде сочетались самые светлые пастельные оттенки, призванные подчеркнуть юность, у мамы преобладал насыщенный синий цвет, а у отца темный, переходящий в черный. В руках родители несли подарки для Сандры. У отца в пакете лежала подушка для беременных, чай и витамины, а также специальная мазь от растяжек на животе. У мамы что-то из одежды для беременных, которую она заказала.

Лорена, так звали женщину, что носила меня в своей утробе, приобняла меня за плечи и провела внутрь дома. Пахло от нее свежим хлебом, будто она редко вылезала с кухни. Гостиная была обставлена в стиле Нью-бохо. Яркие подушки с психоделическим принтом, диваны и кресла из ротанга, круглый стол со стеклянной столешницей. На расписном блюде были навалены горкой блинчики, вокруг стояли тарелки и пиалы с различным вареньем и медом. В углу я приметила складной диван, сильно выделяющийся из общего стиля, наспех накрытый цветастым покрывалом. Вдруг возникло ощущение – мебель из ротанга в этой гостиной лишняя, принесенная специально для гостей.

В комнату вошла девушка, по виду ненамного старше меня. Лет двадцать, быть может двадцать два. Она была такой же крепко сбитой, как Лорена. Только волосы ее были светлее и вились мелким бесом. Девушка несла чайник в одной руке, чашки в другой.

– Не урони, недотепа! – беззлобно прикрикнула Лорена, выхватив из рук девушки чашки, словно те были драгоценностью. Она сама осторожно все расставила. Сандра поставила чайник, повернулась к нам и улыбнулась одними губами. – Учишь, учишь, а все одно. Хорошо хоть младшие с отцом на рынок ушли, а то бы дом вверх дном подняли.

– Рада вас видеть, меня зовут Сандра, – девушка представилась, хотя прекрасно знала, что мне известно ее имя. Она с нескрываемым любопытством и восхищением рассматривала нашу семью.