Зеркало для никого

Шел урок истории. Леон Бернар рассказывал нам про архитектурные устройства Зеленых городов, планы, созданные столетия назад и призванные разделить город на кварталы. Дальше всех от центра города жили единицы и двойки – отделенные, невидимые. Частенько это были люди, чья психика не выдерживала ритма Зеленых городов. Маргиналы, не способные вести себя адекватно. Тройки и четверки находились чуть ближе к центру. Пятерки с шестерками, в типовых квартирах. Семерки и девятки – в лучших районах Зеленых городов.

Я уже давно знала, что Зрители жили жизнью, которая не сильно отличалась от нашей, но систему Рейтинга до сегодняшнего дня считали безупречной. Я никогда не интересовалась, как жили те, кто находился вне наших кварталов. Посещение дома Сандры заставило задуматься о том, что, возможно, я ошибалась.

– Леон, позвольте поинтересоваться, когда создавался архитектурный план Зеленых городов, люди уже знали, что наше общество будет разделено по оценкам? Откуда возникли кварталы троек и четверок? Почему мы, – я выразительно обвела рукой класс, – живем отдельно?

Леон снисходительно улыбнулся. Он вообще всегда улыбался, когда смотрел на меня. Я опустила взгляд на парту. После его признания, я каждый раз смущалась, когда находилась на его занятиях. Дров в огонь моего смущения добавляли одноклассники. Тахира закатывала глаза, шептала: «Да определись ты уже», а ее подружки хихикали.

– Изначально идея Зеленых городов заключалась во всеобщем равенстве: люди должны были жить в примерно одинаковых домах, их называют сейчас кварталами троек. Но позже оказалось, что совсем уж без различий жить невозможно. Такова человеческая природа. Мы становимся несчастными, когда не можем быть лучше других, когда нам не к чему стремиться. Раньше в мире все было основано на системе рыночных отношений. Выигрывал тот, кто был напористей, жестче, тот, кто был готов забрать у своего менее удачливого соседа все. Сейчас репутация: ваша и вашей семьи, имеет ничуть не менее важную роль, чем деньги. И это существенное отличие нашего мира от мира прежнего. В том, почему жителей разделяют на кварталы, нет никакой тайны. Зрители оценивали наше поведение, манеру речи, умение общаться. Ведь большое влияние на человека оказывает семья, вот поэтому и образовались кварталы потомственных четверок.

Леон рассматривал меня со спокойным интересом.

– Но откуда берутся люди в кварталах троек? Их же там так много – задала я еще один вопрос, вспоминая бескрайние ряды однотипных домиков. Леон растеряно развел руками, пробормотал что-то про то, что рождаемость у троек повыше. Ответ меня не удовлетворил, он не содержал никакой информации. Я тяжело вздохнула, закусила губу, потому что мысль эта царапала сознание, причиняла почти физическую боль. «Зеленые города – место равенства. Здесь каждый волен стать кем угодно» – пелось в универсальном гимне и писалось на стенах школ. Выходит, что нет. Каждый из нас находился в рамках своего Рейтинга и квартала, будто… в тюрьме.

Леон неотрывно смотрел на меня, и это действие находилось на грани приличия. Нельзя выделять кого-то из учеников, держать зрительный контакт больше тридцати секунд. Я заглянула в его серые глаза, и сегодня мне показалось, что они блестели, словно стальная клетка. Леон нервно улыбнулся, сделал шаг вперед, будто я потянула его за невидимый канат, обтянутый вокруг талии. А потом словно очнулся. Он с трудом перевел взгляд на Амалию. Сегодня волосы у нее были зеленые, так что выглядела она эффектно. Леон продолжил вести урок. А я думала о Рейтинге, глядела на свою твердую девятку. Рейтинг непогрешимого, идеального создания. Вспомнилась ошибка, которую я допустила в тесте по математике, и то, что Чин-Лу ее словно не заметила. Не заметила? Или специально пропустила?

После занятия я поспешила к Тео. В узком коридоре заключила в объятья, прижимая к стене, поцеловав так развязно, что вокруг нас заулюлюкали. А потом схватила его за руку, вывела на ней слова: «Завали тест по математике».

Он не понял меня, заморгал голубыми глазами. А потому поцеловал в ответ, выведя на руке знак вопроса.

«Просто сделай на семьдесят вместо ста баллов». Тео тоже девятка, его Рейтинг непогрешим. Он заглянул в мои глаза, зрачки были расширены, кажется, он догадался, почему я прошу его допустить ошибку.

– Сделаю, – сказал он мне. – Встретимся вечером?

– У меня родители дома. У тебя? – спросила его, чувствуя как лицо вспыхнуло. С нашего «разговора» прошла неделя, и я бы хотела повторить. Но дико стеснялась сказать об этом Тео, и он, кажется, тоже. Он кивнул, прикоснулся губами к моей щеке.

– До встречи у меня. В шесть.

Он взглянул куда-то в сторону. Снова поцеловал меня в губы и пошел на физику. У меня следующим уроком шла биология, так что мы увидимся только через час. Повернувшись в ту сторону, куда только что смотрел Тео, я увидела Леона, стоящего в дверях кабинета. Снова тянущее чувство связи, и вот я уже сделала шаг вперед. Что за черт? Леон сделал вид, что не заметил. Его, кажется, и самого не радовала перспектива близкого контакта со мной.