Зеркало души (СИ)

Вуз находился на бывшей Остоженке, сейчас переименованной в Метростроевскую, среди великолепных дворцов и домов московских вельмож. Пока меня везли по самой длинной старинной улице столицы, я с восхищением рассматривали эти здания, выстроенные в восемнадцатом веке и сохранившие до сих пор, несмотря на советские годы, свою архитектуру русского ампира, то есть истинно русский размах и украшательство. Владельцы не скупились с этим и отличались собственным вкусом и пристрастием, отдавая должное современности и титулу. Поэтому и здания были разными не только в стилях, но и во времени. Мой же ВУЗ построенный в том же восемнадцатом веке и впоследствии до революции именуемый Коммерческим училищем, был главным зданием и туда мне предстояло идти для сдачи документов.

Я увидела площадь, запруженную молодежью, и мне было любопытно её рассмотреть поближе, познакомиться с моими, возможно, будущими сокурсниками. Здесь было также, как и везде при приеме документов и в наше время. По подсказке некоторых абитуриентов, смогла найти приемную комиссию, зайдя за фасад здания. Там уже толпился народ и стоял гомон голосов. Заняв очередь, с большим волнением, сдала документы, написав в заявлении, что хотела бы поступить на факультет «переводчика и учителя языка», как значилось в перечне факультетов, убивая сразу двух зайцев и возможного переводчика и учителя, если не смогу устроиться по основной специальности. Уж, учительская деятельность мне была знакома! Забрав методичку и программу перечня экзаменов, поинтересовалась подготовительными курсами. Меня зачислили и предоставили расписание и аудитории занятий. Получалось, что три предмета по часу в другом здании по другому адресу, а именно собственного общежития и некоторых учебных аудиторий. Так сказать — не отходя от кассы. Располагалось оно по Петровериговскому переулку и занимало много места. В одном из подъездов здания и находились учебные классы для первокурсников и курсов по подготовке к вступительным экзаменам. Вот сюда мне и предстоит ездить каждый день в течение двух недель. И это замечательно, так как мне необходимы не только знания, но и знакомства с молодежью этих лет: чем увлекаются, как одеваются и развлекаются, чтобы не выделяться и не быть белой вороной. В свое время я закончила педвуз уже в двадцатом столетии и при том заочно, работая после педучилища в детском саду. Потом уж устроилась в школу накануне знаменитой «перестройки». Так что методику преподавания я знала, а также была спокойна за литературу и язык. А вот историю СССР необходимо было повторить и напомнить немецкий язык. Особенно язык. Им не занималась, естественно, всё это время, и было страшновато. Помнила из школы и института, но этого было мало, так как здесь он был главным при поступлении. Надеялась только на свою память и на желание генерала помочь мне. Все же за эти недели должно как-то подтянуться моё знание, а уж возможности были.

Так и случилось. Генерал был рад тому, что мы каждый вечер проводили по два часа вдвоем в его кабинете. Потом я еще до самой ночи читала учебник по истории, а также современные газеты, которые доставлялись хозяину.

Глаша тяжело вздыхала, глядя на меня и качала головой:

— Совсем себя загнала девушка со своей учебой!

Пыталась меня подкармливать отдельно и баловала пирожками, оладьями и блинчиками со сметаной и медом, как я любила. Мы уже подружились и ней и с Иванычем, который тоже проникся ко мне отцовскими чувствами и всячески помогал: отвозил и ждал около учебки и библиотеки, привозил по моим заказам необходимые письменные принадлежности, делал длинные петли по Москве, понимая, что мне некогда с ней познакомиться.

— Ничего, — говорил он, усмехаясь в усы на мои вопросы о том, что не слишком ли занимаем машину. — Хозяин сам просил меня покатать тебя по Москве. А то ты совсем заучилась, бедная.

Видя моё такое старание, генерал был доволен и в то же время советовал высыпаться и кушать. Я же тайком читала по ночам и он, глядя на мое уставшее и осунувшееся лицо, ворчал, но смолкал, когда я говорила, что буду поступать только раз, что если провалю, то уеду обратно. И это была неправда, так как ехать мне было некуда. Я уже знала из писем из Мценска, что воспитывалась Валентина в семье брата «моей покойной матери», которая умерла, когда ей было семь лет. Дядя и его жена были ко ней ласковы и внимательны, а их сын её брат Славик, как его все называли, старше на два года, был любимым. Когда мне пришлось с большими трудами и моральными и физическими отправить им телеграмму, что доехала и сдала документы в иняз, то ждала ответа, дрожа от страха. Когда принесли телеграмму на этот адрес, у меня дрожали руки, расписываясь в получении. Почтальоном была женщина, средних лет в форме почтового служащего, с бляхой и цифрой.

— «С цифрой пять на медной бляшке, в синей форменной фуражке…» — вспомнились мне слова Маршака из детской книжицы, взглянув на её серьезное лицо.