Зеркало грядущего

– Так, товарищ Сталин, я Ивану Антоновичу вопрос задал, – заговорил Кунцевич, – в плане того, чтобы посодействовать: отчего в его книге изображен мир после ядерной войны или глобального катаклизма? Если же он полагает показать этим закалку и стойкость коммунистического человечества, способность его к выживанию в любых условиях – то пусть бы о том и написал. А то получается, что существующий мир ни на что не годен, его лишь снести до основания, и новый на обломках.

– Ви «Туманность Андромеды» имеете в виду? – удивился Сталин. – Прочел я эту книгу очень внимательно. И никаких ссылок на прошедшую войну – не помню.

– Отчего же нет, – спокойно ответил Ефремов. И зачитал по памяти: – «Коммунистическое общество не сразу охватило все народы и страны. Искоренение вражды и особенно лжи, накопившейся от враждебной пропаганды во время идейной борьбы века Расщепления, потребовало развития новых человеческих отношений. Кое-где случались восстания, поднимавшиеся отсталыми приверженцами старого, которые по невежеству пытались найти в воскрешении прошлого лёгкие выходы из трудностей, стоявших перед человечеством. Но неизбежно и неуклонно новое устройство жизни распространилось на всю Землю, и самые различные народы и расы стали единой, дружной и мудрой семьёй», – это из лекции Веды Конг по земной истории. Или во время раскопок древнего западного убежища упоминается: «Этот музей машин, частично рассыпавшихся ржавым прахом, но частью хорошо сохранившихся, был большой ценностью, так как проливал свет на уровень техники отдалённого времени, большая часть исторических документов которого исчезла в военных и политических пертурбациях». За мягкими формулировками о «восстаниях» и «политических и военных пертурбациях» – несомненно скрываются войны. А в «Часе быка» прямо говорится, что война в конце ЭРМ была, и война именно ядерная. Вопрос лишь в ее масштабах. И мне не ясно, почему сам факт того, что в далеком прошлом «Туманности Андромеды» капиталистические страны не сдались без боя и развязали войну, товарищ Кунцевич считает указанием на то, что «существующий мир никуда не годен, и его надо снести до основания», как он выразился. Три года назад такая война уже едва не началась, и мнение о том, что капиталистический мир будет до последнего бороться против социалистического всеми методами вплоть до военных – сейчас, насколько я знаю, абсолютно превалирует во всех слоях советского общества – никто не верит, что элита капитализма мирно сдастся нам, будь наш строй хоть трижды передовым.

Однако сам мир «Туманности» ясно показывает, кто победил в этой войне их прошлого. Определенно не капиталисты. И она не закончилась взаимным уничтожением сторон, после которого не осталось ничего, как, должно быть, решил товарищ Кунцевич. Социализм победил, и новый коммунистический мир возник именно на его основе.

– Нет, но как же, – заспорил Кунцевич. – Если на косвенных, восстановить. Мир на две тысячи лет старше нашего. Ладно, там единый язык на всю планету, якобы на основе санскрита. Но заметьте, прежних имен нет! Понятно, что за две тысячи лет множество новых появилось, как совсем недавно после Октября детей называли Виленами, Тракторами, Индустриалами. Но ведь у нас и сейчас большинство имен – как бы не с Библии или Древних Греции с Римом, не забыли ведь? А в том мире – ладно, новые появились, но чтоб старых ни одного?

– Не вижу в этом ничего удивительного, – ответил Ефремов. – Вы забываете, что две тысячи лет в условиях стремительного прогресса на уровне двадцатого века или даже более быстрого и объединения народов всей планеты – это совсем не то, что две тысячи лет в условиях античности или средневековья, когда в обществе веками могло не происходить почти никаких изменений. Да и то, наряду с теми именами, которые сохранились за тысячелетия, есть как бы не в разы больше тех древних имен, которые исчезли из языков навсегда…

Прошу меня понять: я не утверждаю, что все современные имена непременно исчезнут через две тысячи лет, но нахожу это вполне возможным. А раз это возможно – то почему этого нельзя описать в фантастической книге?

Да, я помню, что было сказано об излишней отдаленности мира «Туманности» от современного Советского Союза. Но уверены ли вы, что для лучшего отношения читателей к книге, большей их веры в возможность появления такого мира – надо ввести туда больше именно современных имен? Или, может быть, дело вовсе не в этом? Насколько я знаю – от вас же, – и в вашей истории читатель в СССР и по всему миру принял «Туманность Андромеды» с восторгом, именно как изображение светлого будущего человечества.

– А общий язык Земли? – снова начал Кунцевич.

– А что не так с общим языком?