Зеркало и чаша

— Это? — Зимобор вынул венок и положил между ними на стол.

Лютомир молча кивнул. А Зимобор вдруг понял, какая ценная возможность у него появилась.

— Хочешь, поменяемся, — предложил он. — Ты отдаешь мне землю по Угре, а в обмен забирай венок.

— Что? — Лютомир поднял глаза, не понимая, что услышал.

— Забирай венок. И любовь ее к тебе перейдет. Будет с тобой удача, и никаких соперников бояться будет нечего, потому что победа всегда с тем, с кем она.

Лютомир пристально смотрел на него, не веря, что Зимобор не шутит.

— Что хочешь за это? — жестко спросил он.

Скажи сейчас Зимобор: «Выпрыгни из шкуры» — выпрыгнул бы. Лютомир бросил быстрый взгляд на сестру, и Зимобор ощутил мучительное колебание гостя: стоит обмен того или нет.

— Землю по Угре, — ответил Зимобор, и Лютомир не сразу его понял — он не ждал, что смоленский князь хочет обменять такое сокровище на такую малость. — Чтобы мне тут собирать дань никто не мешал. На восток по ней не пойду, но и вы на полудень не ходите. Обещай, что так будет, когда князем станешь.

— Я не князем... Я стану богом... — прошептал Лютомир, почти не шевеля губами, но Зимобор его услышал. — А ты... Ты отдаешь такое... Ты отдаешь небесный мир в обмен на какую-то там Угру...

— Это мое дело, что на что поменять. Согласен?

— И больше ничего? — Оборотень посмотрел недоверчиво и даже склонил голову набок, как собака, которая не понимает, о чем с ней говорят.

— Ничего. Только держи и не выпускай. Сумеешь?

— Еще бы!

Лютомир поднял голову и расправил плечи. Глаза его горели, как два изумруда на солнце, но Зимобору было не страшно, а весело. Его тяжесть облегчилась и скоро исчезнет совсем. Он нашел не просто того, кто согласился забрать у него венок вилы, но того, кто сумеет удержать ее.

— Дойду до истоков Угры, а как пойду на Десну, тогда венок твой, — сказал Зимобор. — Чтобы я дошел и больше меня никто не тревожил — твоя забота. А на Десне приходи — получишь. Договорились?

— Договорились. — Оборотень улыбнулся, и сейчас его странное лицо казалось открытым, светлым и красивым. Он уже грелся в лучах жемчужного света, и его они совсем не обжигали.

— Но как же ты сам? — крикнула со своего места Лютава.

— А я... — Зимобор посмотрел на нее. — Я за свое наследство уже отвоевался. Мне теперь другое нужно.

— Девушка, да? — понятливо отозвалась Лютава. Она знала, чем оплачивается покровительство вилы.

— Да.

— Ну, тогда ясно. А ему ведь девушки не нужны. — Печальный и нежный взгляд Лютавы снова устремился к брату. — То есть нужны, но среди простых девушек он себе вовек пары не найдет. Только она и может...

— Ну, два сапога пара. — Зимобор встряхнулся и встал. — Давай показывай твое серебро, волк бессовестный!

Лютомир тоже встал, все еще улыбаясь. «Тогда нам никто не будет страшен...» — «Тогда вам ничего этого не будет нужно...» Куда приведут этих двоих тропы за Зеленой Межой — Зимобор не мог придумать, да и не хотел. У него была своя дорога.

***

На другое утро смоленское полюдье тронулось в дальнейший путь. Лютаву ее брат-оборотень увез на санях куда-то вниз по Угре, причем на прощание она так улыбалась Зимобору и делала такие выразительные попытки поцеловать его издалека, что вся дружина покатывалась со смеху. Зимобор отлично знал, что вятичанка притворяется, но все равно почему-то было приятно.

Следующие десять или двенадцать дней поход проходил исключительно, прямо-таки недостоверно тихо и спокойно. Обоз неспешно полз вверх по Угре, останавливаясь в селах или редких городцах. Но мало того, что никто больше не собирал на них самочинную дружину с рогатинами. По всей реке о них уже знали и приготовили дань, которую отдавали безропотно, с видом, конечно, унылым, но покорным.

— Князь Волков приходил, — поведал им старейшина одного сельца. — Приходил и человеческим голосом сказал: а кто дани не даст, у того всю скотину, какая осталась, по весне порешу. Попробуй тут не дать — и так на все село три коровы да две лошади осталось, пахать на себе будем...

Лютомир честно выполнял уговор. И в лесу между верховьями Угры и Десны, где вятичи уже не селились, Зимобор сам увидел Князя Волков.

Он пришел среди бела дня, огромный белый волк на белом снегу. Пришел и сел посреди дороги, склонил набок голову и стал ждать. Смоляне застыли, изумленные этим зрелищем. Огромный зверь не нападал, не убегал, а просто ждал чего-то.

— Тихо всем! — Зимобор махнул рукой, и копья опустились. — Я сейчас.

Он сошел с коня, приблизился к волку и остановился, не доходя пару шагов. Потом вынул из-за пазухи венок Вещей Вилы, подержал его на ладонях, вдохнул в последний раз чарующий запах сухих цветов, в которых вечно жила весна. Весна, уже такая близкая.

Вот и все. Больше не придет к нему Дева, прекраснее самой мечты, с жемчужным станом, небесными очами и каплями росы в волосах. Никто больше не прикроет его от чужих клинков — кроме его собственной силы и умения. Ничья удача ему больше не поможет, кроме его собственной.

Но и это не так уж мало. Не будь он удачлив от рождения, разве полюбила бы его Вещая Вила, Дева Будущего? Вот так-то!