Зеркало иллюзий

Зрители, столпившиеся у нарисованного входа, подвинулись, пропуская директора.

— Альбус!..

Дайлис Дервент полагала долгом и честью служить живому и действующему директору – хотя во время Снейпа на портрете большей частью отсутствовала – однако теперь, когда Альбус Дамблдор находился с ней по одну сторону рамы, в том, кто тут главный, сомнений не оставалось.

— Альбус, вот: плоды ваших… манипуляций. Мне нужно знать, как все случилось. В подробностях.

— Не волнуйтесь, Дайлис, в этом наши намерения совпадают. Северус…

Снейп уже не мог стонать, даже мысленно. Возвращаться в проклятую Хижину – пусть только в воображении – было свыше его сил, да и сил оставалось немного.

“Соберись, Северус! Гарри получил воспоминания?”

“Да”, – Снейп снова лежал ТАМ, в крови и в серебристом инее собственной памяти.

“Ты чуть не завалил задание, Северус!..”

“ОН оказался слишком сообразителен.”

“На наше счастье, не только он.”

Дайлис Дервент не владела легилименцией, зато была отличным психологом и совершенно правильно истолковала затянувшуюся паузу и покрывшийся испариной лоб пациента.

— Альбус! Я позвала вас сюда не по вашему, а по важному делу!

— Что может быть важнее его задания? Там, в Зале, сейчас решается…

— Его жизнь.

— Она не слишком-то интересовала вас в течение года, не правда ли?

— Альбус! Состояние этого человека критическое…

— Что я могу сделать? Целительство – не моя специальность.

— То же самое, что делаете. Только сместите акценты. Опишите мне, при каких обстоятельствах он получил ранения.

— При Волдеморте, какие там еще могли быть обстоятельства… – Впрочем, обстоятельства Дамблдор углядел до мелочей, от точного времени нападения (Дайлис хмурилась и кусала губы) до профилактического приема ядов и первой помощи Клыка.

— Сколько ему?

— Тридцать семь… то есть восемь.

— Не так уж много, а?

— Там, в зале, его ровесники. Есть и помоложе его.

— Альбус, этот человек еще жив. И у него есть шанс…

— Вам виднее насчет шансов, – Дамблдор слегка поклонился, признавая способности целительницы.

— У него есть шанс. А у нас – силы и средства помочь ему не упустить этот шанс. У нас всех. Но нам нужно время. Мне… ЕМУ нужно время.

Волшебница смотрела выразительно и сурово. Хельга обаятельно улыбнулась. Болельщики в картине взглядами гипнотизировали спину директора. Эльфы таращились снизу огромными разноцветными глазами. Из-под стола глухо и словно бы просительно заворчал Клык.

Дамблдор поискал взглядом в толпе домовиков, высмотрел нужного:

— Кричер?

Кричера выпихнули вперед.

— Запомнишь послание и передашь его на словах адресату.

— Кричер запомнит и передаст, – закивал домовик. Теперь все смотрели на него.

— Передашь, мол, Альбус Дамблдор вам кланяется и спрашивает, как ваша жена, и просит вас уделить ему несколько… – сколько, Дайлис? Сколько вам нужно?

— Пару суток… может быть, трое.

- … трое суток вашего драгоценного времени. Ты понял?

— Кричер понял, сэр. Но Кричеру нужно знать, кто адресат?

— Николас Фламель. Возьмешь флакон у Поппи, скажешь, я велел дать. Для очень редкого зелья.

Под перестук колес…

Девочка сидела, отвернувшись к окну, только что не возя носом по холодному стеклу, запотевшему от ее дыхания. Пусть думают, что ей интересна шахматная доска сентябрьских английских полей с редкими фигурами лошадей, сельских домиков, занятых своими делами людей. Сельская Англия и впрямь была в новинку ей, горожанке, только вот виделась словно сквозь частую морось.

В прошлое уплыл перрон, удивительная платформа, гордившиеся дочкой родители, обиженная старшая сестра, с которой они так нехорошо простились… Девочка не плакала, но слезы, пустившиеся наперегонки по ее щекам, об этом не знали. Она все оставила позади, а впереди были неизвестность и одиночество. Потому что в самом деле – ну, как можно доверять чужому, в сущности, мальчишке, поссорившему ее с сестрой? Правда, и ее никто не тянул за язык, и она сама, если подумать, виновата не меньше… и все же – если бы не он, Туни не рассердилась бы так и не стала бы обзывать ее уродкой.

Но если не Туни и не он – то кто еще у нее остался?

Не эта же шумная компания, что ввалилась в купе, даже не спросив разрешения! Ну, то есть один из них осведомился: “Тут свободно?” – но таким тоном… аристократическим, не предполагавшим отказа. А она растерялась, не сообразила сразу сказать, что купе занято. Да и не смогла бы ответить – побоявшись, что в голосе прорвутся слезы. Впрочем, компании не было до нее решительно никакого дела. Мальчишки знакомились, взахлеб делились впечатлениями, хвастались друг перед дружкой…

Тот, кого девочка поминала недобрыми мыслями, одиннадцатилетний Северус Снейп, в это время открывал дверь купе. Если бы его спросили, почему он не соизволил поздороваться, войдя в купе, полное народа, он бы искренне удивился. Никого, кроме девочки, он не видел, да и девочку – не совсем.