Зеркало иллюзий

— Первая! А ты… Спорим, ты опять получил местечко по протекции?

— Как будто ты – нет.

— Я составлял резюме. И, между прочим, обошел конкурентов!

— Чего?

— Это такая бумаженция. Снейп, ты, правда, не знаешь, что это такое? О! Это песня, Снейп! Тебе бы понравилось. Там надо расхвалить себя, насколько возможно, при этом не отступая от истины. И там такие заковыристые вопросы. Вот скажи, каким образом с тобой можно связаться?

— Совой!

— Ответ неверный.

Снейп и сам знал, что неверный, не настолько забыл свое магловское прошлое и вынужденное настоящее. И все же Блэку и тут удалось его поймать:

— И не совой вовсе, а голубем!

— Почему – голубем?

— Потому что у магов почтовые – совы, а у маглов – голуби!

— Блэк… У маглов – нормальная почта.

— Гарри… Это правда?

— Ну… Да.

— А зачем мы тогда на голубей охотились?

Представив себе Блэка, охотящегося на голубей, Снейп настолько выпал из библиотечной реальности, что не заметил спланировавшую к самым его ногам полоску пергамента.

— И чем же ты занимаешься?

— Занимался. В зоопарке работал, с хищниками.

— Укротителем? – сыронизировал Снейп.

— Смотрителем, – честно признался Блэк. – Считай – деканом, если так доступнее.

— Нашел своих, значит? Гриффиндорцев?

— Снейп. Только не говори, что ты подвизался там же – но в серпентарии.

— Это было бы слишком хорошо, Блэк. Для меня. Но, по–видимому, в той жизни я этого не заслужил.

— Нет? Значит, не в зоопарке? А где же?

— Даю частные уроки.

— На дому? – удивился Гарри. – То есть у вас дома? – Он не представлял себе, чтобы Снейп по собственной воле открыл двери своей крепости (дом Снейпа, где бы ни находился, не мог быть ничем иным, кроме крепости) хоть кому-то.

— Нет. Как приходящий учитель. Вы всерьез думаете, что ко мне можно пригласить кого-нибудь… кроме вас?

— А кому вы даете уроки? И как вы их нашли?

— Я ничего не находил. Мне было не до того. Как всегда, обо всем позаботился Альбус. Я должен был готовить к школе детей из магловских семей. Письма приходят в день рождения. У многих есть время до первого сентября. Достаточно времени. Альбус придумал что-то типа подготовительных занятий.

Гарри посочувствовал будущим первокурсникам.

— И ты согласился?

— А куда ему было деваться?

— Поттер, ваша проницательность противоестественна.

— Я не нарочно, профессор.

Нарочно – отлевитированный к дивану обрывок пергамента…

Снейп наконец заметил валявшуюся рядом с ним бумажку; с его педантичностью и любопытством он не мог ее не поднять – что если та выпала из пособия по анимагии и содержала нечто существенное? Она и содержала – ровно четыре латинских слова: “In dubio pro reo”. “В случае сомнения – в пользу обвиняемого”, – механически перевел Северус.

Гм!

Положение римского права моментально и недвусмысленно проассоциировалось с будущим аврором. Снейп перевел взгляд с пергамента на подоконник. Поттер снова уткнулся в книжку. Разумеется, его безмятежность не доказывала невиновности, напротив, сама по себе вызывала подозрение, но… Его школьная латынь… А также способность концентрироваться и запоминать не больше трех незнакомых слов подряд… Снейп не сомневался, что курсант Поттер делает успехи в специальных дисциплинах, но есть вещи, которые не меняются. Поттер и благородная латынь представлялись ему (по крайней мере, после многих лет общения с Альбусом) столь же несовместными, как гений и злодейство. Вряд ли он мог бы зайти в этом языке дальше вызубренных заклятий.

Блэк? Его университеты включали, кроме Азкабана и Хогвартса, начальную школу Вальбурги Блэк, а вложенное этой Железной Леди не смог бы вытравить никакой дементор – разве что Поцелуем. Но Блэк не сомневался. Никогда.

И в любом случае – что имел в виду писавший? Отпущение грехов для него, Северуса Снейпа? Снейп заложил обрывком страницу в пособии по анимагии и задумался.

Четыре коротких слова могли быть приложены к любому из тех, кто населял его прошлое. И настоящее.

“В случае сомнения – в пользу обвиняемого”…

Кто же виноват в том, что никто так ни разу и не усомнился?

Гарри смотрел и думал о том, как не хватает профессору обыкновенной ласки и близости.

…Убрать прядь волос за ухо или стереть пот со лба, когда заняты руки; укрыть разметавшегося во сне, разбудить, если снится нехорошее; уступать в споре и место поближе к огню; оставлять другому последнее слово и лакомый кусочек; отвлекать от невеселых мыслей; делиться шоколадкой и самым сокровенным… Вместе готовить завтрак (Сириус по утрам не хотел видеть Кричера); просто быть рядом, когда нужен, потому что одному – впору на стенку лезть…

Им всем не хватало. В детстве. Но Гарри с Сириусом кое-что перепало в школе – не так уж мало, если честно. А Снейпу нигде не повезло. Ни с кем. У него просто не было практики!

Гарри думал громко и ярко – не специально, а потому что ему приятно было думать об этом. О способности Снейпа читать мысли он просто забыл. В Спиннерс–Энд помнил, а на Гриммо – забыл. И удивился, когда Снейп внезапно захлопнул свой фолиант и резко поднялся.

Не прячась на сей раз за книжкой, сосредоточенным на выпрямленной спине взглядом Гарри проводил профессора до дверей.