Зеркало ислама

Но ни то ни другое допущение не устроило бы Ибн-Таймийю. Из рассмотрения этих примеров Ибн-Таймийя делает по меньшей мере три важных вывода. Первый: факт использования в Коране одних и тех же выражений в отношении Бога и человека не означает, что эти выражения употребляются в буквальном и переносном смысле. Не считать же, что я в отношении человека – это буквальное значение, а Я в отношении Бога метафорическое! (Настолько же бессмысленно и противоположное допущение.) Второй вывод: при том, что значение (мадлюлъ) выражения в каждом случае иное, это не значит, что речь идет о полисемии (иштирак) некоего общего (абстрактного – мутлак) выражения. «Не существует абсолютного универсального и всеобщего первого лица единственного числа (мутакаллим). В каждом случае говорящий (мутакаллим) конкретен (му‘айян) и отличен от других (мутаммайиз ан гайрихи)». Тем самым нет и полисемии. А само выражение не обладает неким смыслом, значением (даляля), кроме как в контекете, и это третии вывод³²⁹.

Обратим внимание на третий вывод в его связи со вторым. Из этого следует исключительно важное положение. В приведенных выше трех примерах с использованием слова я обладает смыслом не само это слово, которое, как кто-то мог бы предположить, можно рассматривать в контексте, а можно рассматривать изолированно. По мнению Ибн-Таймийи, обладает смыслом слово (выражение) с контекстом. Формулируя иначе, можно сказать, что выразительной единицей (знаком) является слитный комплекс слово плюс контекст. При анализе этих отрывков сбивать с толку могут две вещи: во-первых, повторяемость одного и того же слова (я в данных примерах) и, во-вторых, границы контекста как далеко они распростираются и чем и как ограничиваются.

На вопрос о повторяемости слова Ибн-Таймийя мог бы ответить, что повторяемость здесь мнимая, ведь комплекс слово плюс контекст в каждом случае уникален. Однако этот ответ был бы отговоркой, и наш мыслитель рассматривает вопрос об абсолютных (мутлака) именах, которые он называет абстрагированными (муджаррада), т. е., если следовать «вещественному» (чтобы не сказать буквальному) смыслу слова, такими, с которых снята, содрана внешняя оболочка (подразумевается: убран контекст). С точки зрения Ибн-Таймийи, в речи происходит не так, что человек употребляет некое обладающее смыслом слово, которое изменяется в зависимости от контекста. Наоборот, человек употребляет в речи множество комплексов слово плюс контекст, и об абстрагированном слове, являющемся вторичным по отношению ко всем этим комплексам, можно сказать, что оно обладает неким смыслом, который складывается благодаря употреблению как раз этих комплексов слово плюс контекст. Это можно было бы выразить следующей формулой: с¹ + с² + с³ +… + с^х -> с^а (где с¹, с², с³ и т. д. выражает комплексы слово плюс контекст с повторяющимся словом, а с^а – абстрагированное слово, очищенное от контекстов). При этом смысл с^а определяется не только словоупотреблениями с¹, с², с³ и т. д., но и словоупотреблением с^х, под которым подразумевается комплекс слово плюс контекст, отнесенный к Богу. Его точный и полный смысл не может быть известен человеку – по причине трансцендентности Бога³³⁰. Однако некое (обязательно неточное и неполное) знание о смысле комплекса слово плюс контекст, обозначенного через с^х, человек получает, опираясь на смысл абстрагированного слова, складывавшийся по приведенной выше схеме и возвращенный в контекст комплекса с^{х 331}.

Что же касается границ контекста, то в отношении коранических выражений, как это можно предположить, этим контекстом является весь Коран. «В Коране нет ни одного выражения, которое бы не было связано с тем, что разъясняет подразумевающееся (мурад)»³³². В контекст Корана должно включить и хадисы Пророка, высказывания и умолчания сподвижников Пророка и представителей двух последующих поколений, речения основателей главных суннитских толков – всех, кого ханбалиты называют благодетельными предками (ас-саляф ас-салих). А крайней границей контекста, по-видимому, должна быть сумма всех речевых актов того же периода времени, осуществленных с использованием арабского языка.

Из всего этого должен следовать парадоксальный вывод о том, что в языке (в том числе в языке Корана) нет двух повторяющихся выражений, даже если нам это может показаться. Каждое выражение (выразительный комплекс) уникально, и уникален смысл (значение) каждого выражения, которое представляет собой некий комплекс слов, обстоятельств и подразумеваемых связей между словами, представлений говорящего и знаний того, к кому обращена речь.