Зеркало любви

Ансуан надел перчатку и повиновался. И то едва без пальца не остался, только что зубы щелкнули.

– Это правда? – спросил Рид у Лорены.

– НЕНАВИЖУ!!! – ответила вдовствующая герцогиня. – Эту суку, эту…

Разорялась она минут десять, из которых все уяснили, что Лорена просто лапочка, что Малена – чудовище, кое послано небом ей в наказание, что убить ее надо было еще давно, в детстве, что…

Одним словом – она.

И даже не сожалеет. Жаль, что дела до конца не довела.

Кляп впихнули обратно.

Рид хмыкнул, повертел в руках данзу. Одна такая была у Иллойского, который скоро будет в столице, вторая теперь вот у него. И знаки регента.

Это штаны он мог не надеть, а регентскую цепь даже ночью предъяви.

– Казнить.

– К-как? – удивилась Ровена.

Такого приговора она не ожидала, да и никто не ожидал. Благородных дам убивать было не принято, на худой конец использовать по назначению или в монастырь, но не убивать же! Нововведение, од- нако!

– Повесить, – просто разъяснил Рид. – За шею на дереве.

– А…

– А потом снять и разъяснить, что дама сломала себе шею, выпав из окна.

– Малена может быть против, – вякнула Ровена.

– С женой я как-нибудь договорюсь, – отмахнулся Рид. – Ансуан, озаботься.

– У меня в гвардии палачей нет, – хмуро отозвался виконт Вельский.

– Тогда сначала доставь ее к палачам, а потом пусть повесят, – отмахнулся Рид. – Приказ я сейчас напишу, и о казни в том числе.

Лорена что-то замычала через кляп, но Рид даже внимания на нее не обратил. Сдалась ему та потенциальная теща. А вот не надо покушаться на любимую женщину маркиза, глядишь, и пожила бы подольше.

Нет? На нет и помилования нет.

Ансуану распоряжение не понравилось, но спорить он не стал. Логическая цепочка проста.

Он любит (в хорошем смысле, не надо тут нездоровых тенденций разводить) маркиза, маркиз любит Марию-Элену, соответственно, Ансуан тоже любит и уважает (и опять попрошу без пошлостей!) Марию-Элену. И покушений на нее тоже не спустит.

Жаль, конечно, герцогиню, но сама напросилась.

– Долго Малена будет спать? – Рид поискал глазами лекаря.

– Это не сон. Как таковой, – отозвался лекарь. – Это… глубже сна. Ее надо просто очень звать. Очень сильно звать…

– Только звать?

– Да. Только учтите, господин, у вас не так много времени. Без пищи она долго не проживет.

Рид и сам это понимал, не дурак же. Видел нечто подобное.

– Оставьте нас, – попросил Торнейский.

Ровена послушно поднялась и вышла, вслед за ней вышли все остальные.

Маркиз сжал руки жены в своих горячих ладо- нях.

– Малечка! Малена, милая, вернись ко мне!

Показалось ему – или руки жены чуть потеплели? Но – и только.

Рид вздохнул и вышел из покоев герцогессы. Обвел глазами окружающих.

Слуги, стража, Ардонские – всем составом…

– Я сейчас напишу Остеону. Пусть гонец отвезет. Пока с моей женой не решится, я отсюда никуда не уйду.

Аманда присела в поклоне.

– Будет сделано, ваше сиятельство.

Перо и чернила принесли почти сразу. Рид особо не задумывался.

«Остеон!

На мою жену этой ночью было совершено покушение. Убийцу поймали и повесили. Малена пока не пришла в себя, и я останусь с ней, пока все не разрешится.

Сделай так, чтобы меня никто не беспокоил.

Я напишу, как только смогу.

Рид».

Как брат короля, должен он иметь хоть какие-то привилегии? Осталось отдать письмо Аманде и возвращаться к жене. Ждать, звать…

– Яу-у-у-у-у!!!

Как в коридор попал этот комок серого меха?

Да запросто. В любом замке держат котов и кошек, крысы-то сами заводятся, и шервуля с два ты их выведешь. А кошакам свойственно плодиться и размножаться. А их мелкому потомству – разбегаться куда не надо.

– Яу-у-у-у-у!!!

Котенок уверенно цеплялся когтями за штаны маркиза, и Рид, подумав, подхватил серого паршивца. Так, с котенком в одной руке и письмом в другой, и подошел к Аманде.

– Отправить.

– А…

– Кот?

– Простите, ваше сиятельство. Я сейчас разберусь…

И так это было сказано, что Рид красочно представил себе процесс утопления хвостатого в ближайшей выгребной яме.

– Мур-р-р-рк?

Кошак словно понял, что речь идет о нем, покорно обвис в ладони маркиза, заурчал, сдаваясь на милость человека, и Торнейский вдруг махнул рукой.

– Кошака не трогать. Возьму с собой, вдруг доорется? Такие вопли и мертвого поднимут, не то что спящего.

Аманда присела в реверансе. Сегодня репрессии кошачье племя не постигнут, это факт. Раз уж ей не досталось… да и не сделала бы она ничего плохого котенку. Специально у знакомых крысоловку просила, а то такие мыши бегают… лоси, а не мыши!

Пусть маркиз позабавится, а потом вернем мурлыку на кухню.

* * *

Рид вернулся в покои Малены.

Сел рядом на кровать, спустил с рук кота, который, словно что-то понимал, уткнулся между шеей и плечом Малены и принялся мурчать так старательно, словно ему за каждый «мур-р-рк» колбасу давали.

– Малечка, девочка моя…

Руки были ледяными в его ладонях. И безжизненными…