Зеркало любви

Так сложно и так страшновато… у нее ведь никого и ничего, только этот мужчина. Ее судьба, ее якорь, человек, который искренне ее любит. И с ним она проживет всю оставшуюся жизнь, сколько бы там ни получилось. Десять лет, двадцать, пятьдесят…

За себя и за Матильду.

И дочку назовет Мария-Элена. Обязательно. И будет рассказывать ей сказки про Брата и Сестру, про Восьмилапого, цитировать Книгу откровений, рисовать карту Аллодии…

Все будут думать, что это сказки, а она будет знать правду.

За горами, за лесами, за морями и мирами, там есть другой мир. Тот, в котором она родилась и из которого ушла.

Тот, в котором осталась половинка ее души. Ее сестренка. Ее Матильда.

Упрямая и верная, нежная и сильная. И жить с пустотой в сердце так тяжело…

Давид, словно почувствовав мысли девушки, оторвал одну руку от руля и сжал ее пальцы.

– Все будет хорошо, Малечка.

И глубинным, нутряным чутьем Малена поняла – так и будет. По ее щеке сползла слезинка, но девушка даже не заметила этого.

Она не плакала. Слишком большим было горе от потери сестры. Слишком неподъемным. Дайте хоть какое-то время пережить его, хоть пару дней…

* * *

Квартира встретила их освещенными окнами.

Там явно кто-то был…

Давида это не остановило. Он вручил Малене ключи от дома, подхватил ее на руки и подмигнул.

– Откроешь дверь?

Герцогесса кивнула.

И не сильно удивилась, когда в прихожей они наткнулись на Манану с Нателлой. Сестры, видимо, утешать приехали. И зрелище вполне себе живой Малены, завернутой в простыню и на руках у Давида, немножко огорошило женщин.

Но пришли в себя они быстро.

– Дэйви?

– Малена?

Женщины переглянулись. Логика для данного случая была проста…

– Вас врачи отпустили?

– Нет, – отрезал Давид. – Это моя жена, и я ее украл по закону гор.

– А это ваш верный ишак? – уточнила Манана, показывая пальцем с длиннющим ногтем на Беську.

Кошка лениво зевнула и спрыгнула на пол, проигнорировав всяких там посторонних. Надо бы пойти свои мисочки проверить, а то кто их знает…

Сейчас когтями тыкают, потом рыбу сожрут…

– Вас что-то не устраивает? – уточнил Давид. С этаким намеком – дорогие гости, не надоели вам хозяева? Нет? А зря…

Сестры еще раз переглянулись.

– Нет-нет, нас все устраивает, – хмыкнула Нателла. – Мы, наверное, пойдем. Надо заехать в больницу, там теперь уже переполох поднялся.

– Вот и давайте, – милостиво отпустил женщин Давид.

И с радостью захлопнул за ними дверь. Ногой.

Пронес Малену в спальню и опустил на кровать.

– Малечка… ты не возражаешь, если мы будем спать вместе?

Малена покачала головой:

– Я не против. Я… мы с тобой ведь женаты…

Договорить у нее так и не получилось. Покраснела и смутилась. Герцогесс не учат обсуждать вопросы половой жизни, даже с собственным мужем.

Давид покачал головой.

– Я сегодня не рискну. Мне так страшно за тебя, если б ты знала… – Мужчина внезапно опустился на колени перед кроватью, прижался щекой к коленкам герцогессы. – Я думал, я там умру. Малечка… не оставляй меня, пожалуйста…

Малена коснулась пальцами черных волос, таких неожиданно мягких, скользящих через ее пальцы, помассировала мужчине виски, как-то незаметно коснулась ладонью щеки…

– Иди ко мне? Пожалуйста… не оставляй меня одну.

Пустоту в душе и в сердце надо было чем-то заполнить. Иначе… это зеркало. Острые хрустальные осколки впиваются, ранят… и безумно нужен кто-то рядом. Вывести из лабиринта – и никогда о нем не вспоминать.

Малена первая положила руки на плечи Давида – и потянулась губами к его губам.

Пусть ночь скользит мимо. Ей уже ничего не страшно…

Аланея, дом Домбрийских

– Малена!

Голос звал ее. Дрожал от боли, но звал…

Матильда открыла глаза – и улыбнулась маркизу Торнейскому. Своему, кстати говоря, супругу.

– Рид!

– Малена!!!

Матильду сгребли в охапку так, что едва не задушили, но девушка не возражала. После холода и тоски зеркального лабиринта?

Да хоть придушите, только обратно не надо! Только не туда, в царство безумных ледяных зеркал.

– Рид…

– Я думал, я тебя потеряю…

– Что со мной случилось? – спросила Матильда.

– Лорена, – выплюнул Рид. – Она решила убить тебя, пришла ночью.

– И… я вроде бы невредима?

– Ровена ее остановила. Один удар она нанести все же успела, но только один.

– Она разбила мое зеркало?

Матильда уже знала, но надо же было уточнить.

– Да. Оно тебя спасло, фактически…

– И что сейчас с Лореной?

– Ничего, – отозвался Рид. – Она тебя больше не побеспокоит. Никогда.

Матильда поглядела на него, хмыкнула.

– Мне надо носить траур по мачехе?

– Только если ты сама этого захочешь.

Девушка фыркнула.

– Я опла`чу ее. Глубоко в своем сердце. Рид…

– Да?

– Знаешь, какая мысль меня преследовала, пока я была… там?

– Там что-то есть? – тут же уточнил Рид.

– Есть. Это точно. И я все время думала, какие мы с тобой были глупые.

– Малена? – С лица маркиза Торнейского спокойно можно было рисовать карася. Или окуня – рот открыт, глаза хлопают, жабры лепи и любуйся.

– Дверь закрыта?

– Да.

– Отлично. Думаю, кошак нам не помешает…

Серый и хвостатый зверь уже благополучно успел удрать и свернуться на кресле. Мало ли?

Придавят еще в порыве радости! Много ли ему надо?