Зеркало любви

Главу департамента Дознания… продавшегося или нет, тут уже не так важно, кровь не водица.

Нечто пока неизвестное – должно же оно быть?

Обязано.

И из самой глубины души у Матильды вырвалось жалобное:

– Рид, давай уедем в Степь? Сейчас же!

* * *

Уговорить Матильду удалось примерно через час, более того, часть уговоров прошла уже в карете, по дороге домой, и чередовалась с поцелуями, отчего у Тальфера, который пытался оставаться образцом невозмутимости, краснели уши.

Рид твердо был уверен, что его жене нечего делать на поле боя.

В том же самом была уверена и Малена, которая пилила подругу, прерываясь только на те же поцелуи. Ладно уж, не будем портить сестре жизнь. Она в свое время аж с Рисойским целовалась и теперь обязана получить моральную компенсацию!

«Мужчины должны воевать, зная, что их женщины в безопасности. И пока никто ничего не знает, так и есть. Ты хочешь, чтобы его убили, потому что он будет разрываться между тобой и королем? Или отвлечется на твою защиту и пропустит удар?»

Матильда этого не хотела. А потому поддалась уговорам.

Будь она кем-то вроде Лары Крофт или приснопамятной Женщины-кошки, о, тут бы ее никто и ничто не удержали вне поля боя. И полезла бы, и всем наваляла.

Ага, как же.

Это в красивых фильмах дамы в мини-шортах наваливают мужикам одной левой, не снимая шпилек. А в жизни…

А в жизни – навернетесь вы со шпилек после первой оплеухи. И про «Солдата Джейн» рассказывать не надо. Сколько таких «Джейнов» пустили по кругу, превратили в воющие куски окровавленного мяса и заставили молить о смерти… сказать?

Матильда знала. Ей бабушка рассказывала про Великую Отечественную. И про то, чем заканчивали и девочки-разведчицы, и снайперши, и летчицы, и ведь не боялись. Все равно шли на смерть. Осознанно. Это их потом боялись.

Иногда самоубийство – не грех. Что бы там ни говорили священные тексты любого мира.

Поэтому она последний раз поцеловалась с Ридом и на прощание коснулась ладонью его щеки.

– Выживи. И вернись.

– Обещаю.

Ни слез, ни просьб, ни душе- и ушераздирающих сцен. Почти приказ. Почти клятва. Тоже – с той войны. Не плачь, не зови к воинам смерть. Будь уверена, что он – вернется, и боги услышат тебя. И тоже – поверят.

Последний, уже легкий, прощальный поцелуй – и выйти из кареты. Гордо, как и подобает Домбрийской. И – к дому, не оборачиваясь. Плохая примета.

* * *

Рид проводил взглядом расправленные плечи жены, улыбнулся.

– Что ж. Едем за город.

– Куда? – ахнул Тальфер, ожидая приказа – во дворец.

– В казармы гвардии.

Рид смотрел до тех пор, пока карета не тронулась и поплывшие деревья не скрыли от него герцогессу.

Жену.

Так странно, он – женатый человек. Но кажется, он не пожалеет о своем выборе.

– Поздравляю, ваше сиятельство, – нарушил молчание Барист.

– Спасибо. Теперь осталось только выжить.

А вот в этом сомневались и маркиз, и Барист.

Глава 10

Матильда медленно поднималась по ступенькам своего городского дома. Городского дома Домбрийских.

Как только уехал Рид, она позволила себе расслабиться. Она чувствовала его взгляд, как теплую ладонь на плече, а теперь взгляда не стало. И можно было на минуту, всего на минуту, позволить себе слабость.

Побежала по щеке, капнула на бархат платья слезинка. Но долго расслабляться жизнь не дала. В проеме двери замаячил дворецкий.

– Ваша светлость!

– Что случилось, Мирт? – Слуг Мария-Элена старалась знать и в лица, и по именам. И сейчас перехватила управление, понимая, что Матильде сложно.

– К вам матушка Эралин.

Вот теперь пришлось собраться и Матильде.

Лучшее лекарство от депрессии? Куча проблем. И депрессовать вам будет некогда. Вообще. Разгрести бы. Ну и пендель животворящий, и враг бодрящий. Все смешать, пропустить через блендер и вылить.

В чем лекарство?

А вы попробуйте, позапихивайте все это в тот самый блендер, хоть целиком, хоть частями. Ведь сопротивляться будут… Матильда прищурилась.

– И где эта… мать благочестивая?

– В малой гостиной, ваша светлость.

Матильда гостеприимно оскалилась.

– А моя матушка?

Не одной ей счастье должно привалить!

– Она уже там. Матушка Эралин привезла новости о молодой госпоже.

– Ах вот оно что…

И послать бы их к чертям шервульим, да вот проблема – гости не из тех, которых можно проигнорировать. «Ну ничего, мы их сейчас…»

Матильда злобно ухмыльнулась и направилась в малую гостиную. Раздавать врагам – по рогам.

* * *

Ах, какая была картина. Две гадюки по креслам, нежно шипящие друг другу…

И кто мешал лекарям угробить еще и Лорену? Вот Варсона угробили, а его бы вылечить. А Лорена выжила, хоть ее бы угробить.

Где справедливость на свете?

Почему естественный отбор работает в сторону всякого, простите, дерьма? Матильда заулыбалась так, что от горя повесилась бы лампочка Ильича. Она просто лучилась радостью, как уран – изотопами. Жаль, не с теми же последствиями.

– Мамусик! Как я счастлива, что ты уже встала! Да ты сиди, сиди, а то еще вторую ногу сломаешь… Матушка Эралин! И вы здесь! Как я рада, что вы нашли для нас время! Благословите?

– Да пребудет в твоей душе мир, дочь моя, – расщедрилась матушка Эралин.

– Аэссе, – припечатала Матильда. – Как там моя сестренка?