Зеркало Лукреции Борджиа

Никакой близости между ними никогда не было, это понимала даже Людмила, но тот же отец говорил, что семья сильна традициями, и Людмиле до сих пор не приходило в голову открыто протестовать. Антон же пользовался любым предлогом, чтобы увильнуть от совместной трапезы, как, впрочем, и Карина.

Сейчас, после тяжелого разговора с отцом и братом, Людмиле вовсе не хотелось сидеть с ними за одним столом, и она хотела было отказаться, но случайно бросила взгляд на свое отражение в зеркале…

Показалось ей или нет, но отражение едва заметно кивнуло и прошептало:

– Иди, не бойся! Я с тобой…

И верно, не стоит прятаться, нужно встретиться с ними лицом к лицу. Она все выдержит ради крошечной девочки!

– Хорошо, – проговорила Людмила против воли, – я сейчас приду.

Когда она вошла в столовую, отец и брат уже сидели за столом. Карины не было, и Людмила малодушно ей позавидовала. Родные о чем-то разговаривали и замолчали при ее появлении. Людмила молча заняла свое место, опустила глаза.

Столовая в квартире отца была очень просторной. Основное место в ней занимал длинный стол, за которым могли свободно разместиться сорок человек. Но теперь, после смерти Антона, их осталось только четверо, а сейчас трое, и это создавало впечатление арктической пустоты и холода.

Это впечатление еще усиливалось от того, что стол был накрыт белоснежной скатертью голландского полотна. Немного нарушали эту полярную картину розы в хрустальной вазе и столовые приборы старинного серебра.

– Мила, – проговорил отец, откашлявшись, – хорошо, что ты пришла. Мы все погорячились, но не нужно делать из мухи слона. И самое главное – не нужно принимать скоропалительных решений. Ты знаешь, время все лечит, и время дает ответы на самые сложные вопросы. Так что немного подождем и не будем забывать, что мы – одна семья.

Глеб сидел напротив Людмилы и комкал в руках край салфетки. После слов отца он быстро взглянул на сестру.

Людмила ничего не ответила. Отец повернулся к двери и распорядился:

– Анна Ивановна, можете подавать!

Анна Ивановна внесла фарфоровую супницу, поставила ее посреди стола, разлила по тарелкам суп. Сегодня она приготовила крем дюбарри – французский суп из цветной капусты.

Брат налил себе бокал белого эльзасского вина. Отец пил за обедом только минеральную воду, Людмила предпочитала свежевыжатый апельсиновый сок.

Анна, не спрашивая ее, налила в ее стакан сок из кувшина.

Людмила вспомнила сцену, которую видела в зеркале. Это был тот самый кувшин из темно-синего хрусталя…

Анна не успела еще отойти от стола, когда Людмила подняла полный стакан, ее рука как бы нечаянно дрогнула, и стакан выпал, облив темное платье домработницы, несколько капель попало и на ее лицо.

Анна Ивановна вскрикнула, ее лицо побелело, она выбежала из столовой. Людмила вскочила из-за стола, едва не уронив стул, бросилась вслед за домработницей.

Она нашла Анну Ивановну в ванной. Женщина плескала себе на лицо водой, руки ее тряслись, лицо было серым от страха.

– Что это с вами? – проговорила Людмила, остановившись в дверях ванной. – С чего это вас так разбирает?

– Ни… ничего! – Анна повернулась к ней, поправила передник. – Я просто… хотела замыть… сок плохо отстирывается…

– Замыть? – звенящим голосом переспросила Людмила. – Леди долго руки мыла, леди долго руки терла, эта леди не забыла окровавленного горла!..

– Что? – Анна еще больше побледнела. – Какое горло, Людмила Михайловна? Бог с вами, что вы такое говорите!

– Не обращайте внимания, это просто стихи! – Людмила шагнула вперед, внезапно запустила руку в карман фартука и вытащила оттуда маленький флакончик. – А вот это что такое?

– Это… я не знаю…

– Яд? – спросила Людмила удивительно спокойным голосом. – Ты хотела меня отравить?

– Людмила Михайловна… – Анна с ужасом смотрела то на хозяйку, то на флакон. – Честное слово, я не знаю… Глеб Михайлович… он меня заставил… я его так боюсь… я не знаю, что это такое, честное слово… он велел налить в ваш сок…

– Хотела меня отравить? – повторила Людмила и надвинулась на домработницу. – Я тебя в порошок сотру! Мокрого места от тебя не оставлю! На зону пойдешь!

Она схватила Анну за воротник, встряхнула, как тряпичную куклу, сама удивляясь накатившей на нее ярости. С трудом взяв себя в руки, выпустила воротник.

Анна попятилась, закрыла лицо руками, словно пытаясь заслониться от удара. Людмила перевела дыхание. Приступ ярости прошел так же неожиданно, как начался. Анна плюхнулась на край ванны, опустила голову в ладони и зарыдала.

– Сегодня же уволишься! – отчеканила Людмила, прежде чем выйти из ванной комнаты. – Если через час увижу тебя в доме – немедленно вызываю полицию!

– Полицию? – Анна отняла руки от лица и взглянула на Людмилу с непонятным выражением. – Полицию? Полиции в этой семейке много дела найдется! Думаете, если богатые да при власти, так вам все можно? Бедного человека в порошок стереть или еще чего похуже! Полицию она вызовет, ага, так тебе и позволили! Нашла чем пугать!

– Хватит болтать! – Людмила неожиданно ощутила гнетущую усталость. – Собирай вещи и убирайся!