Зеркало Ноя

– Тебе столько за раз не пропить!

– Ой, мать, ошибаешься! Плохо ты меня знаешь.

– В том-то и беда, что хорошо, – вздохнула Онопко.

– Что вы всё про деньги да про выпивку?! Других тем для вас нет? – снова подала голос Антонова. – Лучше бы вспомнили, какую он жизнь нелёгкую прожил. Войну прошёл, ранение получил, на комсомольско-молодёжной стройке ударником был, даже правительственные награды у него имеются. Он мне показывал…

– А жене он изменял? – не удержалась молодая мамаша Гусева.

– Со мной точно нет. А вот с тобой – не знаю, – обрубила её Антонова.

И снова наступила тишина, лишь было слышно, как на соседней улице надрывно завывает автомобильный мотор.

– Это, наверное, к нам грузовик, – предположил Филимонов. – Дорога у нас, тудыть её растудыть, ухабистая, хоть и новая, а грязь на ней никогда не просыхает. Наверняка колесом в яму залез и теперь выбраться не может.

– Ну и что нам теперь, бежать, плечом подталкивать? – проворчал стоматолог Лещук.

– Вряд ли от нас помощь будет большая. Сам как-нибудь выберется, – Филимонов неспешно прикурил сигарету и выпустил струю дыма. – Эх, Никодимыч, не хочет тебя наш двор на погост отпускать. Вот так бы и лежал ты у своей любимой скамейки и смотрел на всех снизу, а на самом деле сверху…

– Не городи глупости! – возмутился общественник Морозов. – Покойники должны лежать на кладбище и ни на кого не смотреть. Так испокон веков заведено. А то ишь чего надумал!

Наконец, во двор въехала старенькая полуторка, на которой рыночные торговцы привозили в город картошку, вскладчину закупаемую на селе, и шофёр, молодой парень в сиреневой майке и бейсболке с Микки Маусом, выскочил из кабины. Тут же появился Толик и стал помогать опускать борта кузова.

– А где автобус? – спросил он у шофёра.

– Не смог проехать по вашим ухабам, – развёл руками шофёр. – Он там, в двух кварталах отсюда остановился. Пускай люди до него прогуляются.

Филимонов, Никоша и Полищук спустились вниз помогать грузить гроб, но никто больше на улицу не вышел. Все по-прежнему наблюдали за происходящим с балконов.

– Ну, едем? – спросил шофёр у Толика. – Где люди?

Тот оглянулся по сторонам и, вдруг подняв голову кверху, громко спросил:

– Кто с нами на кладбище?

Никто не ответил, поэтому он молча забрался в кабину к шофёру, а Филимонов, Никоша и Полищук полезли в кузов, где устроились на скользкой деревянной лавке у кабины. Двигатель затарахтел, из выхлопной трубы повалил едкий чёрный дым, и машина тронулась.

– Смотри-ка ты, – заметил кто-то с балкона, – у Никодимыча глаза были всё время полуоткрыты, а теперь наконец-то закрылись. Всё, уходит он от нас…

Все стали напоследок жадно вглядываться в лицо покойника, но машина уже выезжала со двора, и разглядеть ничего не удалось.

Потихоньку балконы опустели, лишь пенсионер-общественник Морозов вышел из своего подъезда и, крадучись, подошёл к лавке, рядом с которой всего пять минут назад стоял гроб с Никодимычем. Сперва он хотел присесть на неё, потом передумал и, огорчённо покачав головой, примостился на соседней лавке. Некоторое время он над чем-то напряжённо раздумывал и вдруг посмотрел, слепо прищурившись, вверх на балконы. Совсем как покойник Никодимыч из гроба.

– Тьфу ты, померещится же чертовщина такая! – пробормотал он, потом, вздыхая и ничего больше не объясняя, поднялся и быстро поковылял в свой подъезд.

Собака

Брунов пощупал покорёженный бампер, провёл ладонью по ещё тёплой от удара вмятине под правой фарой и негромко выругался:

– Чёрт подери! Три сезона ни одной царапины, а тут эта собака, будь она неладна! И угораздило же её…

Он со злобой поглядел на труп собаки, лежащей в полуметре от машины и ещё раз чертыхнулся.

– Что случилось, Славик? – Дверца машины приоткрылась, и Светка выглянула наружу. – Смотри, как похолодало! А я задремала и ничего не слышала. Почему мы остановились?

– Понимаешь, Светик, – Брунов виновато развёл руками, – еду я себе по дороге, никому не мешаю, а тут эта собака…

– Какая собака? – насторожилась Светка.

– Вон лежит…

Светка вышла из машины и остановилась у трупа собаки. Брунов попробовал вручную отогнуть бампер, но это ему не удалось. Громко хлопнув дверцей, он сел за руль и стал ждать. Прошла минута, другая, а Светка всё стояла посреди дороги.

– Ну скоро ты там? – нетерпеливо крикнул Брунов и включил зажигание.

– Славик, как же ты так? – Светка повернулась к нему, и в глазах у неё блеснули слёзы.

– Что? – не расслышал он.

– Ну, всё это. Жаль ведь собаку…

– Вот ещё, – удивился Брунов. – Была б собака как собака, а то дворняга бездомная…

– Как тебе не стыдно! – Светка готова была расплакаться.

– Слушай, хватит! Знаешь, сколько по нынешним временам ремонт стоит? А тут ещё ты со своей дворнягой! – Брунов вылез из машины, отодвинул плечом Светку, брезгливо схватил собаку за лапы и спихнул в обочину. – Поехали, уже поздно. Нам ещё ключи у сторожа забрать надо.