Зеркало смерти

– Если бы ты сама попробовала все это провернуть, так прошаталась бы по инстанциям месяц! – говорила та, жадно попивая лимонад из горлышка. Соседки отдыхали в маленьком скверике, напротив здания городской администрации. Скамейки вокруг были заняты молодыми мамашами с колясками. Подошла бродячая собака, посмотрела глупыми доверчивыми глазами, Елена Юрьевна слегка топнула на нее ногой. Собака втянула голову в плечи и криво потрусила прочь.

– Молись богу, что попала на меня, – самодовольно продолжала та. – Я уж все эти инстанции не раз проходила. Сперва Ольгу замуж отдала – нужна им была квартира или нет? Потом вторая дочь… Спроси, чего мне все это стоило? Ну а теперь сын…

Она сунула опустевшую бутылку в пакет. Наташа улыбнулась про себя. Экономность Елены Юрьевны порой доходила до нелепого. «Собирается выложить двадцать пять тысяч долларов, но пятьдесят копеек ей потерять жалко…»

– Вот теперь я с ним и разберусь, – довольным тоном говорила Елена Юрьевна. – Совсем от рук отбился, шалопай! А все потому, что живет не со мной, все шляется по своим бабам. Ко мне не заходит, да и не звонит почти. Думаешь, мне это легко видеть? Ну, зато теперь все – женится, будет на глазах…

Наташа молча следила за сыном, который помогал какой-то девушке катать коляску. Мамаша выглядела так молодо, что ей самой впору было иметь няньку. Ваня переваливался вслед за коляской на толстых кривоватых ножках. Это нехитрое транспортное средство будило в мальчике сладкие воспоминания. Его самого не так давно лишили коляски, и теперь он с завистью смотрел, как в ней катается другой счастливчик.

– Да, детки… – вздыхала Елена Юрьевна, глядя в ту же сторону. – Сперва-то им радуешься, а потом, как начнут свой нрав показывать… Пошли? Поешь у меня, у тебя-то в доме разгром, даже приготовить не из чего. И зачем они все раскидали, гады?

Наташа знала зачем, но не издала ни звука.

Они миновали продуктовый магазин, где работала Людмила, и лицо Елены Юрьевны приобрело очень странное выражение. На нем было написано какое-то кисло-сладкое торжество, как будто она и хотела сдержаться, не выдавать своих чувств, да не могла. Наташа даже улыбнулась, отчего соседка мгновенно вспылила:

– Думаешь, я все делаю ей назло? Нет, милая. Если жить назло, так и умрешь нехорошей смертью! Я просто о своей семье забочусь.

– Разве я что-то сказала?

– Не сказала, а подумала.

Ваня неожиданно оживился. Ему, по всей видимости, очень не понравилось такое обращение с матерью, и он крепко стукнул Елену Юрьевну кулачком под коленку. Та едва не споткнулась и громко охнула.

Тут уж Наташа не вытерпела и расхохоталась. Неожиданно ей сделалось очень весело и легко. Чего еще желать? У нее растет милый сын, она замужем за хорошим человеком, и бояться ей нечего.

– Полтора года щенку! – изумлялась Елена Юрьевна, оглядывая бутуза, который с храбрым видом стоял перед ней, выставив вперед кулачки. – А уже руки распускает! Как ты его воспитываешь?!

– Да он же за меня заступился, – небрежно ответила мать. – Вы уж очень сердито говорили.

Соседка поджала, было, губы, но, вовремя сообразив, что ссориться невыгодно, снова заулыбалась. Они дошли до библиотеки и как раз собирались перейти дорогу, как вдруг Ваня снова заплакал. Сегодня он на удивление часто выходил из себя – ребенка наверняка нервировала окружающая обстановка. Он не мог не чувствовать, что взрослые вовлекли его в какие-то неприятные дела, и потому расстраивался. Однако сейчас мальчик указывал куда-то в сторону барака:

– Мам! Мам!

Женщины замедлили шаг. Елена Юрьевна удивленно что-то пробормотала.

Возле входа в библиотеку на корточках сидела Лариса и за обе руки держала рвущуюся в дверь Олечку. Девочка была в настоящей истерике. Ее платьице было застегнуто криво, на ногах – домашние тапочки, а отросшие до плеч волосы перепутались, как клубок колючей проволоки. Было видно, что ее одели наспех, кое-как, неумелой рукой. Оля кричала:

– Пусти меня! Пусти меня, алкашка!

– О боже ты мой, – причитала испуганная Лариса. – Ну перестань, мамы там нет!

– А ты все равно пусти меня!

Лариса хватки не ослабила, зато Наташа, растерявшись, выпустила сына. Тот, как истинный рыцарь, мигом бросился на помощь даме, которая была старше его вдвое, и даже сделал попытку напасть на Ларису… Но тут упал, не удержавшись на ногах, и заревел сам. Его басистый, густой плач как будто привел в себя заплаканную девочку. Она с удивлением посмотрела на мальчишку, валявшегося в пыли, а потом резко дернулась и освободилась из рук Ларисы.

Елена Юрьевна сочла, что должна вмешаться.

– Что тут творится? – очень авторитетно и холодно спросила она, критически осматривая фигуру кандидата физических наук. – Почему она плачет?

– Да понимаете, – совершенно упала духом Лариса, – Ах, здравствуйте, Наташа… Я не знаю, что с ней делать. Библиотека закрыта, а она говорит, что ее мама там.