Зеркало судьбы

— Ты не могла бы применить на себя заклятие — то самое, с лавандой или жасмином? Видишь ли, милая Иза, находиться под одним плащом с женщиной, проведшей несколько часов в трухлявом древесном нутре и не принявшей после того ванну… Некоторых весьма возбуждают дамы, от которых за лигу шибает древесной гнилью — но я не из их числа.

Она выдала мне пощечину — слабой, дрожащей рукой. Я поцеловал ее.

И решил: пусть отправляются в Черный Мешок и Пролив, и счастье в шалаше, и любовь на дерюге! Соберу отряд, отвоюю Аргайл у Жофруа — а у властителей достаточно способов заткнуть рты, сплетничающие об их женах.

…На выезде из Буа — там, где нас впервые атаковали Парящие Клешни — я подумал было: вот они, первые солдаты победоносной армии Великого герцога Аргайлского!

Пятеро плохо одетых и плохо вооруженных мужчин обирали мертвецов — стаскивали сапоги и сдирали одежду с лучников Маньяра.

Подъехав поближе, я понял свою ошибку. Мародеры никогда не были солдатами и никогда не станут. Бывшие вилланы, которым надоела их собачья жизнь в берлогах с низкими потолками, покрытыми толстым слоем смердящей сажи… Надоело соседство с хрюкающими и блеющими домашними животными — домашними в самом прямом смысле, живущими бок о бок с хозяевами… Надоели холодные ночевки на земляном полу, под грудой грязных тряпок, в переплетенной куче грязных тел как бы людей… (Забавно, но братья и сестры, отцы и дочери в пресловутой куче как-то не обращают внимания на кровное родство и брачные установления Девственной Матери, столь чтимые в теплых и уютных покоях замков. Всё в мире имеет свою цену.)

Короче говоря, нам встретились шелудивые псы, возмечтавшие стать волками — но способные вести в лучшем случае жизнь шакалов…

Однако шавки, оборвавшие поводки и сбившиеся в стаю, наглеют — особенно когда видят легкую добычу. Скорее всего, изнасилованная вилланка со вспоротым крест-накрест животом — дело рук этой компании.

Оборванцы поспешили в нашу сторону, на ходу подхватывая луки и мечи, недавно принадлежавшие людям сенешаля. Я не стал картинно размахивать обломком меча в три ладони длиной — всё равно не найдется менестрелей, способных воспеть мой подвиг. Перестрелял шакалов из самобоя — самыми обычными стрелками, полученными от шельмы-торговца при покупке.

Изабо не пыталась как-то поучаствовать в схватке — даже когда единственная удачно выпущенная в нас стрела просвистела рядом. Сестрица дрожала всё сильнее. И всё плотнее прижималась ко мне.

4

Она умерла после двух дней пути.

Наверное, даже издыхающий Монстр Буа так просто не отпускал тех, кто нес на себе его отметину…

Агония длилась всю ночь и закончилась к рассвету.

Утром я выкопал могилу обломком меча. Выкопал на высоком берегу — там, где Гронна впадает в быстрые воды Луайры.

Я долго не мог набраться решимости и засыпать могилу… Не мог, и всё… Даже опустить ей веки не смог — Изабо лежала и пристально вглядывалась куда-то вверх и вдаль… Я проследил направление ее взгляда — не знаю уж, зачем. По бездонному синему небу плыло маленькое белое облачко — одинокое и умилительно пушистое. Словно и впрямь душа возвращалась в чертоги Девственной Матери. Наверное, тебя всё-таки нет, сказал я беззвучно. А если есть — то ты самая страшная мать, безжалостная к своим детям… Она не ответила и не подала никакого знака. Либо не услышала, либо ее и в самом деле не было.

Потом дорога вновь лежала под копытами коня. Вела она в Аргайл, но казалось, что пустынная серая лента и за горизонтом упрямо тянется к бесконечности… И не закончится никогда.

5

Смешно, но у Жофруа Скупого палаческая секира действительно оказалась с вызолоченным ле…

Прививка ♀ Татьяна Романова

1

Этого ежа — остроухого, с иссиня-чёрными иголками — Валь точно раньше не видела. Он обстоятельно обнюхивал края миски с молоком и уже, казалось, принял решение, как вдруг под чьими-то торопливыми шагами захрустели ветки. И кого это нелёгкая принесла?

Ёж, сердито фыркнув, потрусил в кусты.

— Суровая зверюга. Что, сестрёнка, тут только ежи за садом и присматривают? Старина Рольф совсем обленился?

Валь осторожно, не веря своему счастью, подняла взгляд. Брат стоял в двух шагах и улыбался.

— Так он умер весной. А нового садовника не получилось нанять… — она прикусила язык. Можно подумать, Вальгарт сорвался из столицы, чтобы обсудить состояние приусадебного участка!

— Брезгуют прислуживать жутким Страндхольмам? — скривился брат. — Ничего, Валеска. Скоро многое изменится. Всего я сказать не могу, но знаешь, что? Зиму этот дом встретит под старыми флагами. Только мне понадобится твоя помощь.

Этих слов она ждала столько лет — а сейчас вот растерялась. Под пристальным взглядом брата она словно увидела себя со стороны: линялое домашнее платье, забрызганные грязью щиколотки, россыпь веснушек на носу…

— Я виделся с дядей Лотаром. Ты его, наверное, совсем не помнишь — они с отцом ещё до восстания разругались.

— Ты про Лотара — чернокнижника?