Зеркало судьбы

— Лотара Страндхольма, — нахмурился Вальгарт. — Не нам с тобой родственниками разбрасываться! Так вот, сестрёнка: у Изверга в канцелярии освободилась должность письмоводителя.

У того, кого называли Извергом, было имя — но Валь казалось ужасно неправильным упоминать его там, где земля помнит шаги отца, а в Звёздную ночь над домом нет-нет да взметнётся призрачный флаг с хороводом алых эстер. Старая, как мир, история: отец приблизил к себе подающего надежды безродного мальчишку, воспитал как сына — а тот отплатил предательством, переметнувшись во время восстания на сторону империи Эльблау с изрядной частью войск.

— Дядя мог бы на это место пристроить кого надо, понимаешь? Нет, ты только представь: находиться рядом с врагом, знать обо всех его планах… — Вальгарт пнул подгнившее яблоко. — Но не могу же я разорваться? Я нужен здесь. Значит, ехать тебе. С документами Лотар поможет. Волосы обрежешь, фигура у тебя подходящая — никто ничего и не заподозрит.

Солнечные лучи пронизывали сад, подсвечивая желтеющую листву. Хрипло стрекотали последние цикады.

— Я должна буду его убить? — тихо спросила Валь.

— Ух, кровожадная какая! Оно бы хорошо — да ведь не получится. Если помнишь, этот подонок нашей семье кое-что задолжал.

Валь помнила, конечно. Кровавая эстера — фамильная реликвия, которую отец себе на горе подарил воспитаннику. Живой камень, дарящий хозяину самый невозможный шанс выжить и обратить злость врага против него самого.

— Выкрасть эту штуку не получится, — опередил её Вальгарт. — И думать забудь. Её можно передать только добровольно. Сглупили отец с братом, ничего не скажешь.

Он впервые говорил с ней — с младшей, с девчонкой, — как с равной. Это было безумно приятно, но слова Вальгарта всё же царапнули. Брату было шесть лет, когда Вальтера и Виктора Страндхольмов сожгли на главной площади Небельвальда, ей самой — и того меньше. Им ли его судить?

— Боишься?

— Нет! — вот сейчас она по-настоящему испугалась — презрения, что мелькнуло в серых глазах брата.

2

Добираться до столицы, привыкая к мужской одежде, чужому имени и свободе, было даже забавно. Веселье закончилось, когда Валь замерла на пороге канцелярии — разбилось о грязные кирпичные стены и хмурые взгляды будущих сослуживцев.

Секретарь проводил Валь в небольшой кабинет. Изверга, хвала небу, там не оказалось — нового письмоводителя встречал непосредственный начальник, белобрысый верзила по имени Отто. Он бегло просмотрел документы, велел Валь написать под диктовку несколько строчек — на том вступительное испытание и закончилось. И началась работа.

Писем поступало немало, что есть, то есть. Правда, интересные до рук Валь не доходили — ей надлежало разбираться со всякой мелочёвкой. Был, конечно, соблазн сунуть нос в один из конвертов со штемпелем в виде имперского герба, но Валь понимала: нельзя. Брат столько сил потратил, чтобы её сюда пристроить — глупо было бы выдать себя в первую же неделю.

Отто оказался хорошим парнем, только странноватым. Бывало, посреди разговора он вдруг замолкал на полуслове и начинал смотреть словно бы сквозь собеседника. А один раз так и вовсе перепугал Валь не на шутку: ни с того ни с сего забился в угол, пряча лицо в ладонях и бормоча что-то про красный огонь и Лизбет, которая осталась на улице, — а через пять минут, как ни в чём не бывало, вернулся к работе.

— Он с шестнадцатого года такой, — объяснила Валь словоохотливая уборщица. — Страндхольмы в Небельвальде всю его семью перебили, вот господин Раймар и пожалел мальца, взял к себе. Парень сначала вообще как зверёныш был — не говорил даже. Натерпелся, небось…

Валь рассердилась. Страндхольмы, значит, семью перебили? Кто-то наплёл с три короба, а глупая тётка и поверила. Ни малейшей способности к критическому мышлению!

Сам Изверг на нового письмоводителя посмотреть пришёл лишь через пару недель.

На белозубого красавчика с официальных портретов он вовсе не походил. Сутулый, полуседой, с запавшими глазами — не верилось, что этому старику ещё и сорока нет. Единственной достойной чертой в его облике был уродливый рваный шрам на щеке — след проклятия, брошенного Вальтером Страндхольмом в ухмыляющуюся рожу предателя.

— Это и есть ваш новый помощник, Отто? — Изверг скользнул безразличным взглядом по Валь и принялся перебирать письма, отложенные на край стола. — Как он, справляется?

— Отлично справляется, господин Раймар. Грамотный парнишка, толковый.

— Рад слышать, — кивнул Изверг. — Как вам на новом месте, юноша? Какие-то вопросы есть?

Вопросов не было. Была бессильная, тихо тлеющая ярость и желание швырнуть в рожу Извергу тяжёлое пресс-папье.

Понятно, что предатель и так себя наказал — жалкой, непотребной жизнью. Награбленное богатство и ворованный герб счастья ему не принесли. Ни семьи, ни друзей у Изверга, по словам всё той же уборщицы, не было — конечно, кто ж с таким свяжется? Здоровье ни к чёрту — из-за проблем с сердцем Извергу пришлось оставить военную карьеру, а в царстве столоначальников он успеха не снискал, так и остался средней руки чиновником.

И всё же отец и Виктор мертвы, а эта тварь — нет.