Зеркало войны

– Шьорт побьери! – непонятно ругается девушка. Но машет рукой кучеру. Тот спрыгивает, помогает подхватить Варсона, и затащить его в карету.

Острая боль гасит сознание.

Последнее, что видит Варсон – это Ирис, которая несется к нему.

– Иши…

На большее его уже не хватает.

Он наконец-то теряет сознание, даже не зная, сработал ли его последний приказ.

«Свои».

* * *

Женщины, запомните!

Портные – это зло. Как свяжешься – ни зла, ни золота не хватит.

Матильда устала злиться уже на третьем часу разборок. На пятом ей захотелось заскулить и забиться под диван.

На седьмом она таки взвыла – и сообщила, что едет кататься по городу.

И ей плевать!

На фасоны, на кальсоны, на салоны и балахоны! Хоть с пугала штаны стащите! Хоть в парусину завернитесь!

Пусть ее хоть во что оденут – она уходит!!!

Графиня посмотрела в глаза девушке и вздохнула. Мол, как скажете, ваша светлость. У меня тут еще три умнички, и я сама на очереди, и завтра все надо повторить…

Портниха цвела и пахла. То есть – чувствовала громадный заказ и большие деньги.

Малена плюнула, приказала заложить карету, и отправилась прокатиться по вечерней Аланее. Динон выразил желание составить ей компанию.

Герцогесса подумала – и согласилась.

Она, Динон, Ровена, кучер и лакей. Чего еще надо?

Карета катилась по мостовой, колеса мягко стучали, уличные фонари рассеивали сумрак, и небо было звездное.

Матильда смотрела в окно, понимая, что скоро, уже совсем скоро ей надо будет возвращаться и ложиться спать, чтобы проснуться в другом мире.

Зевок… да, уже скоро.

Матильда отдала приказ поворачивать к дому, и карета свернула на улицу Кожевников. Потом выедет на Лилейную…

Это же средневековый городок, понятие четырехполосной трассы еще не родилось, а развернуться на местных улицах практически нигде нельзя. Карета же!

Запряженная парой лошадей!

Требуется искусство кучера, чтобы так поступить и достаточно широкая улица, без куч мусора, ям и канав. И если первое Матильду устраивало, то второго-то и не наблюдалось.

Приходится колесить по городу, из переулка в закоулок.

Так и занесло карету герцогессы на улицу Кожевников.

Хорошо хоть ехали медленно. Потому что из темноты, откуда-то из переулка, под колеса метнулось тело, и кучер едва успел удержать и успокоить ошалевших от наглости лошадей.

Матильда выскочила наружу с громадным желанием сорвать злость на идиоте, который решил покончить жизнь самоубийством, но…

И не идиот, и не покончить.

Это кто-то пытался покончить с ним. Камзол в крови, сам мужик едва ползет, но выглядит вполне прилично, это не местные клошары, которых в любом времени полно, это достаточно состоятельный человек.

– Помогите! Умоляю…

Твою рыбу!

Что оставалось делать Матильде?

Даже если он по дороге загнется, все равно надо мужчину привезти в участок, или куда там он скажет. У него ведь родные есть, близкие, да мало ли что и как?

Конечно, такими категориями она не мыслила, и все это про себя не проговаривала. А просто подхватила мужчину за руку, мимолетно подумав, что платью песец.

С другой стороны то же самое сделал Динон.

Осталось запихнуть мужчину в карету и отвезти к лекарю!

А последнее даже не обязательно, у них дома штук шесть лекарей, на выбор. Все проплачены. Любого проси… тут главное, чтобы не угробили по широте душевной.

Откуда взялась собака?

Малена даже не подозревала. Но она выскочила из темноты. Изящная, сильная, красивая, больше всего похожая на грюнендаля, только крупнее, и понеслась к ним с нехорошими намерениями.

Вообще, был у Матильды и такой случай.

Шла она домой, шла вечером, и тут на нее из темноты налетела собака.

Большая, но еще дурная. Мастиф-первогодок.

Когда вслед за щеном вылетел его хозяин, заранее ждущий воплей: «да я вас! Да я его! Расстрелять обоих!!!», Матильда тискала умильную морду и сюсюкала: «ты моя лапочка, дай я тебя поцелую…».

Мастиф целоваться не рвался и вместо этого лизался, как оглашенный.

Здесь такого явно не будет.

Собака была настроена рвать.

Если бы раненый не шепнул что-то, отчего собака остановилась, и даже хвост смущенно прижала. Малена даже не поняла, что и как.

– Шемальская борзая! – восхитился Динон.

– Шервуль! Лишь бы не помер, – мужчина подозрительно обмяк, и Малена заподозрила худшее. – Так, давайте в карету! Цигель, цигель, ай-лю-лю потом!

Волшебная фраза сработала на сто процентов.

Мужчину кое-как закинули на сиденье к Ровене, с помощью лакея и Динона, Матильда, подозрительно оглядываясь, запрыгнула следом, борзая последовала за раненым и растянулась на полу.

Карета тронулась с места.

Показалось Матильде – или из переулка вышла еще одна тень?

Черт его знает… хорошо, что карета самая простая, без гербов. Специально такую взяла, остальные все раззолоченные, хоть в Эрмитаж сдавай, а эта попроще. Потемнее.

Что-то подсказывало Матильде, что дело тут не в ревнивом муже.

Нет, тут что-то более вонючее, и главное теперь – молчать.

А вот как это объяснить спутникам?

* * *

Тишина в карете царила несколько минут.

Первым кашлянул Динон.

– Что будем делать с этим типом?