Зеркало войны

– Тогда принципы ты понимаешь. Сейчас просто примутся набавлять цену.

– А товар? Мое… то есть твое девичество?

– Да мне не жалко, – язвительно фыркнула Матильда. – За хорошую цену, для хорошего человека и гименопластику сделать можно.

– Че-го?

– А, у вас такого нет?

Малена, уже успокаиваясь, выслушала рассказ о процедуре, которая позволяет превратить девушек – в однозначно честных девушек, и покачала головой.

– Слов нет.

– Ничего, эмоций хватит.

Герцогесса посмотрела на герберы. На дверь кабинета. На герберы…

– Это – не розы. Результата не будет, – предупредила Матильда.

И девушки вдруг принялись хохотать.

Вот уж и правда – предусмотрительность.

* * *

Все-то девушки понимали.

Но песни в этот раз получились грустные. И почему-то из кинофильмов о войне.

– … погибшие в небе за Родину, становятся небом над ней…[18]

Таких песен Матильда знала много. Бабушка их любила.

И настроение было подходящее… неужели они гибли за то, чтобы потом – вот так?

Яснее выразить свои мысли Матильда не могла, но было обидно. За себя, за подругу, за саму ситуацию…

Сергей кое-как подбирал аккорды, но здесь и сейчас людям важнее был чистый девичий голос, взлетающий к вечернему небу, а не его музыкальное сопровождение.

И когда Малена наконец устала петь…

В этот раз ей не бросили деньги. Но когда девушка устало опустилась на скамеечку, через пять минут к ней подсели.

– Здравствуйте, девушка? – вежливый, чуть вопросительный тон. Поговорим?

– Здравствуйте, – не то, чтобы Матильда или Малена жаждали продолжать общение, но не ругаться же? Некрасиво…

Подсевшая к ней дама лет шестидесяти – нет, другое слово к ней не цеплялось категорически. Это была именно дама.

Сухощавая, ухоженная, с белоснежной улыбкой, которая навевала мысль о вставной челюсти. И очень дорого одетая.

– Я смотрю, вы иногда здесь поете?

– Да.

– Ольга Викторовна.

– Малена.

– Приятно познакомиться, Малена. – К чести Ольги Викторовны, она даже не подумала сострить насчет навязшего в зубах фильма. – У вас хороший голос и репертуар. Вы музыкант? В перспективе?

– Нет, что вы. В перспективе я канцелярская крыса, – улыбнулась Малена.

– Музыкант – это я. К вашим услугам и услугам ваших родственников, – Сергей изобразил куртуазно-мушкетерский поклон.

Ольга Викторовна задумчиво оглядела парня.

– Я подумаю. А пока, юноша, принесите нам с девушкой горячий чай? Только не пакетики? Пожалуйста…

Тысячная купюра довершила просьбу. Сергей раскланялся еще раз – и умчался.

– Ваш молодой человек?

– Н-нет.

Ольга Викторовна прищурилась.

– Судьба свела?

Малена искренне рассмеялась.

– Вы знаете – да. Я шла, он играл, и я предложила попробовать это делать в тандеме. Петь хотелось.

Женщина улыбнулась.

– Вы хорошо поете. Жаль, что непрофессионально.

– У меня склад характера не тот, – честно созналась девушка. – Я не публичный человек.

– Часто вы здесь поете?

– Раз или два в неделю…

– Ваш чай, миледи, – Сергей склонился до земли. А потом выставил на скамейку две белые фарфоровые чашечки.

– Благодарю, – Ольга Викторовна отпила глоток, второй. – На этой неделе я буду занята, а вот на следующей, где-то во вторник… вы будете здесь петь?

Сергей почесал в затылке.

– Играть я точно буду, я тут каждый день. Малена?

Вторник…

– Да. Я тоже смогу, если не случится чего-то неожиданного.

– Надеюсь, что не случится, – пожилая дама, коснулась плеча Малены дружеским жестом, и встала со скамейки. – Спасибо. Мы любили эти песни, а сейчас о них даже не знают.

– О, времена проходят, – вздохнул Сергей.

– Есть вещи, о которых надо помнить в любые времена, – строго сказала дама. И улыбнулась, смягчая наставительный тон. – До вторника. Надеюсь на встречу.

* * *

Домой Малена шла в гораздо лучшем настроении.

И даже нашла в себе силы пройтись по квартирам и объяснить, что ей нужно.

Соседи клятвенно обещали ей написать показания, а кое-кто и прийти в суд, если надо. Интересно, это Марию Домашкину так не любят – или Матильда завоевала зрительские симпатии?

Неясно. Но надо пользоваться, пока дают.

Мария-Элена Домбрийская

– И вот, ее нога… Малена, какая у нас нога?

– Вообще-то ты сейчас управляешь.

– Да. И вот ее левая нога соприкасается со священным столичным кирпичом. А теперь и правая.

Матильда и Малена нервничали, и пытались скрыть свое состояние за ехидством. Издеваться над графом и его семьей не стоило, поэтому подруги изощрялись в ехидстве исключительно мысленно.

Спуститься по трапу, удобно устроиться чуть поодаль, и наблюдать, как грузят багаж в кареты. Всего четыре штуки.

В одной из карет поедут дамы, в три других загрузят багаж и личных слуг. Туда же хотели отправить Ровену, но Малена уперлась.