Зеркало войны

Рид слушал, не перебивая. Степняк, видя, что никто не реагирует, постепенно начал повторяться, а потом сбился и умолк, ненавидяще сверкая глазами.

Благодарности в нем ни на медяк не было. А ведь люди Эльтца его из рва вытащили…

Добивали раненых степняков и заметили, что этот вроде как из важных. А раз так – допросить! И потащили степняка к начальству.

Когда Кархур заткнулся, Рид помолчал еще пару минут. А потом просто повернул к степняку свой родовой перстень с гербом.

– Маркиз Торнейский. Не слышал обо мне? Не доводилось?

Кархуну и кровопотери хватило с лихвой. И помяло его неплохо, а уж от такого известия…

Степняк, прямо как благородная девица, ушел в глубокий обморок.

* * *

Из обморока кан-гара вывели не нюхательными солями. Идеальный вариант – приложить к голой коже тлеющую головню и подержать пару минут. Вскочил как миленький и взвыл на половину лагеря. Рид покачал головой.

– Побеседуем?

Вот теперь степняк согласился беседовать. И в следующие полчаса выдал Риду те военные тайны, которые и без него все знали.

Каган Хурмах решил завоевать себе кусок Аллодии и объявил Великий Поход. Всего с ним отправилось сорок тысяч степняков, не считая обоза. Конкретно сюда, к Равелю, в авангарде двигалось семь, под командованием кал-рана Мурсуна. Еще три тысячи отправилось вверх по течению Интары под командованием кал-рана Арука и кал-рана Давеля…

– Кого? – насторожился Рид.

– Кал-рана Давеля. – Степняк только что не обгадился, но был близок к тому, чтобы испортить шаровары. Рид выглядел так, что мог приказать и башкой в костер сунуть. И приказание мигом было бы исполнено.

Рид принялся расспрашивать дальше.

Выяснилось, что – да. Давель тот самый, кал-ран Ренар Давель, аллодиец, один из приближенных кагана, вроде как он ему очень помог…

Особых подробностей степняк не знал, но Риду и того хватило. Якобы с помощью кал-рана Давеля взяли и Инкор, и Доран… что-то он там намутил. Или подговорил кого, или еще чего… А вот к Ланрону негодяй пока подхода не нашел, Ланрон пока еще держится.

Степняки идут вслед за авангардом. Все тридцать оставшихся тысяч. Ладно – двадцать пять, если вычесть всех, кто пошел отдельными отрядами. Авангарды, арьергарды…

Рид подумал еще пару минут.

И что делать с этим шакалом? Повесить – или по-простому, головенку долой? По законам военного времени?

И можно бы, но… чего самому-то мараться?

– Выкинуть его отсюда прочь, – приказал Рид кстати оказавшемуся рядом Джоку.

– Командир? – не понял Джок.

– Вывести на вал, дать пинка – и пусть летит к своим, – понятно объяснил Рид. – Так надо.

– А может…

Сколько миров, а жест универсальный. Пальцем поперек шеи. И ведь всем все понятно!

Рид вздохнул. Ладно, пусть уж его.

– Сегодня отправишься чистить нужники, чтобы не препирался с командиром. Мне надо, чтобы этот шакал рассказал своим, кто здесь стоит. Кто сопротивляется. Понял?

Джок кивнул. А, ну раз так…

– Как скажете, командир. Нужники так нужники, сейчас и начну.

И гигант легким движением подцепил степняка за шкирку.

Рид пронаблюдал за полетом «степной ласточки» и кивнул Стивену.

– Прикажи поднять мое знамя.

Заяц бился на ветру, дрожал, и казалось, что он собирается убежать. А вот не дождетесь!

Те, кто близко знакомы с белыми пушистыми зайками, знают, что не так уж они и беззащитны. И когти у них есть, и даже смертельные случаи бывали, когда заяц, защищаясь, распарывал противнику живот или кровеносную жилу.

Первым заяц не нападет. Но кто его схватил, тот сам и виноват.

И словно в ответ на знамя из полусумрака рассвета донесся злобный крик кого-то из степняков. Рид довольно улыбнулся.

Никуда вы от меня не денетесь, голубчики. Еще и каган придет…

* * *

Кал-ран Мурсун, узнав о возвращении кан-гара Кархуна, не преисполнился милосердия и восхищения, а приказал подать его пред свои очи.

И получил. Потрепанного, ободранного, исцарапанного, раненного в ногу – и с бо-ольшим четким отпечатком сапога на заду.

Хорош!

И это кан-гар!

Судьба Кархуна была решена в единый миг, но сначала…

– Ты был в плену?

– Да. Пощади, кал-ран! У меня важные вести!

– Какие же?

– С ними – Черный Волк!

Мурсун оказался покрепче. В обморок падать не стал, но, с другой стороны, и Торнейского рядом не оказалось.

– Маркиз Торнейский?

– Д-да…

– Ты его лично видел?

Кархун закивал.

– Как тебя сейчас, кал-ран. Он спросил, зачем мы пришли…

– И?

– Я сказал, что копыта коней кагана пройдут по всей Аллодии. Его страна ляжет под наши мечи, а голова Торнейского будет торчать на колу у юрты кагана. И ты, кал-ран, станешь тем, кто принесет ее!

Мурсун искренне в этом сомневался. Но…

– Почему тебя отпустили?

– Черный Волк сказал, что храбрость заслуживает награды! – заюлил Кархун.

Кал-ран хмыкнул.

– Повернись спиной, кан-гар.

Кархун попытался отказаться от такой чести, но…

Повернули. Осмотрели отпечаток на заду «храбреца», и кал-ран подвел итог.

– Ты прав. Храбрость не должна оставаться без награды, равно как и трусость. Так что… Казнить!

– Нет!!! Пощади, кал-ран!!!

Бесполезно. Крики быстро стихли, когда Кархуна проткнули сразу несколькими копьями. Мурсун вздохнул.